Read this article in English
Немногим больше месяца прошло с момента освобождения Михаила Ходорковского, а значение этого события оказалось так велико, что мы только сейчас начинаем его полностью осмысливать.
Я не хочу анализировать причины и механизмы столь неожиданной для многих перемены в судьбе бывшего "заключенного номер 1", предпочитаю отдать это на откуп политологам. Мне же хочется сказать о первых шагах Михаила Ходорковского на правозащитном поприще, о выборе которого он заявил, что мы все могли наблюдать. О поступках.
После десяти лет, проведенных Ходорковским за решеткой, наверное, ни у кого язык не повернулся бы осудить его, если б он посвятил первое время на воле только себе и своим близким. Но Михаил Борисович уже в своем первом публичном заявлении сказал о своих товарищах по ЮКОСу, которые все еще удерживаются за решеткой. О Платоне Лебедеве, оказавшемся на скамье подсудимых только из-за того, что был другом и коллегой Ходорковского. Об Алексее Пичугине , получившем пожизненный срок за то, что не оговорил руководство опальной нефтяной компании.
Диссидент, публицист, общественный деятель Елена Боннэр в своем обращении к присутствовавшим на обеде, данном Мэрион и Эли Визель 21 июня 2010 года в Нью-Йорке в защиту Михаила Ходорковского, говорила , что в "деле ЮКОСа" "мы не имеем права никого забывать".
МБХ (в отличие от некоторых коллег-журналистов, за десять лет в изучении списка узников "дела ЮКОСа" дальше Ходорковского и Лебедева так и не продвинувшихся) не забывает. И по прошествии месяца стало ясно, что это не декларация о намерениях, но тщательно разрабатываемый план действий. Ходорковский ни минуты не сидит сложа руки. Его энергия, собранность, напряженная мыслительная работа и то, как быстро он вошел в курс дел в мельчайших деталях, поражают.
Все это очевидно не только тем, кому посчастливилось лично увидеться с Михаилом Борисовичем. Достаточно внимательно читать интервью. Чего стоят, например, только его слова о Пичугине, которому спустя шесть (!) лет пожизненного заключения предлагают заменить п/ж ограниченным сроком, чтобы он только вспомнил о неких вновь открывшихся обстоятельствах, и он отказывается!
"Этого достаточно, чтобы я о его судьбе думал столь же серьезно, как и о своей личной", – подчеркнул МБХ.
Для меня дико и смешно читать экзерсисы иных комментаторов на тему, будто Ходорковский поехал куда-то к кому-то за деньгами. Не этим он озадачен. Помимо спасения оставшихся за решеткой коллег, о которых он говорит постоянно и буквально со всеми (так, в минувшую субботу беседовал с директором российского отделения международной правозащитной организации "Amnesty International" Сергеем Никитиным, председателем Правления Общества "Мемориал" Арсением Рогинским и другими правозащитниками), Михаил Борисович спешит "отдать долги" тем, кому, как он считает, обязан. Встретиться лично и сказать спасибо поддерживавшим его все эти годы в заключении. Хотя, конечно, на самом деле в долгу перед МБХ мы – общество, в котором стало возможным возникновение и применение особого, исключительного правосудия.
Однако было бы абсолютно неправильно утверждать, что вся деятельность Ходорковского на его новом поприще направлена только на освобождение Лебедева и Пичугина. Встречаясь с правозащитниками, он спрашивает их об "узниках Болотной", обсуждает условия содержания заключенных и многое другое. Всю прошлую неделю он проводил консультации.
И хочется от всего сердца пожелать ему удачи.
Председатель немецко-боснийской парламентской группы в Германском Бундестаге Мария-Луиза Бек,
председатель Правления Международного Мемориала Арсений Рогинский,
Михаил Ходорковский, Председатель правления Фонда им. Генриха Бёлля Ральф Фукс.