"Выставочное дело": кульминация

Судебный процесс по делу о выставке "Запретное искусство-2006" достиг своей кульминации. 21 июня 2010 года в Таганском районном суде Москвы состоялись прения сторон, с "последним словом" выступили Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев. Суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора, который будет оглашен 12 июля в 12 часов дня.

Для заседания выделили самый вместительный зал Таганского суда, однако и он был переполнен журналистами, сторонниками подсудимых и верующей публикой. Те, кому не хватило места, толпились в коридоре. Слушания проходили почти без перерыва с 13 часов до 19 часов 30 минут.

Запретно все

Государственный обвинитель Александр Никифоров заявил, что вина подсудимых доказана полностью.

Напомним, что бывший директор Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова и экс-заведующий отделом новейших течений Третьяковской галереи обвиняются в совершении преступления, предусмотренного пунктом "б" части 2 статьи 282 УК РФ ("возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признаку религиозной принадлежности и с использованием служебного положения").

Прокурор попросил суд "с учетом характера и степени общественной опасности содеянного" назначить обоим наказание в виде лишения свободы в колонии-поселении сроком на три года.

"Предыдущее осуждение [по делу о выставке "Осторожно, религия!"] Самодурова ничему не научило", - заявил Александр Никифоров, вальяжно облокотившись на стол судьи Светланы Александровой. Что касается Андрея Ерофеева, то он, по мнению прокурора, будучи "экспертом защиты по предыдущему делу" и, следовательно, "зная реакцию части общества" на работы подобного рода, тем не менее организовал новую выставку. Следовательно, убежден гособвинитель, подсудимые снисхождения не заслуживают, штраф или условный срок были бы слишком мягким наказанием для них.

Организацию и проведение в Сахаровском центре в марте 2007 года выставки "Запретное искусство-2006" Александр Никифоров назвал "плевком в адрес униженных и оскорбленных людей".

Эмоциональная речь прокурора изобиловала и ссылками на международные правовые нормы и уголовное законодательство западных стран, в том числе Испании, Австрии, Болгарии, Голландии, Польши, Швейцарии. Правда, ни одного прецедента, когда устроители вызвавшей негативную реакцию зрителей художественной выставки оказались бы в результате за решеткой, гособвинитель не привел.

Свои доказательства Александр Никифоров объединил в четыре группы. К первой он отнес показания свидетелей, посетивших выставку. Из 134 таковых оказалось трое (все - активисты ультраправых объединений). Вторую группу доказательств составили устные и письменные показания свидетелей обвинения, выставку не видевших (131 человек). По мнению прокурора, "нет ничего страшного и удивительного" в том, что эти люди "одинаково говорили, как восприняли экспонаты… Из того обстоятельства, что тексты [жалоб в прокуратуру] совпали дословно, не следует, что заявители не испытали негативных чувств".

Третья и четвертая группы доказательств, упомянутых Александром Никифоровым, - это обращения оскорбленных граждан в разные инстанции и заключения экспертов, привлеченных к участию в деле прокуратурой.

В то же время специалистов со стороны защиты прокурор поименовал "так называемыми специалистами", обвинив их в недостаточно научном подходе и пристрастности. "Единственное, в чем они не слукавили, придерживаясь корпоративной солидарности с Самодуровым и Ерофеевым", - это что использованные в работах художников образы узнаваемы и что зритель имеет право на собственную их трактовку.

Досталось и адвокатам - их поведение в процессе Александр Никифоров назвал "некорректным" и "хамским" (к тому же, защитники, по оценке прокурора, не говорили, а "мямлили"). И группе "Война", устроившей летом прошлого года в Таганском суде акцию поддержки Юрия Самоодурова и Андрея Ерофеева.

Кафку сделать былью?

Анна Ставицкая призналась, что суд над выставкой напоминает ей "Процесс", "который написал всем известный Франц Кафка".

Для того, чтобы показать абсурдность обвинения, очень важно разобрать действия Самодурова, Ерофеева и лиц, которые себя считают оскорбленными", - отметила адвокат. Ссылаясь на показания свидетелей обвинения, она восстановила ход событий.

Действия своих подзащитных - организацию и проведение выставки "Запретное искусство-2006" - Анна Ставицкая квалифицировала как законное выполнение ими собственных профессиональных обязанностей. Законодательно у нас цензура отсутствует, и музей имел право устраивать выставку, даже если эти экспонаты кому-то не нравятся, заметила она.

Со своей стороны члены праворадикальных организаций "Народный собор" и "Народная защита" Родинов и Сергеева, как следует из их показаний, посетили Сахаровский центр и, несмотря на запрет фотографировать, засняли все экспонаты.

"Члены "Народной защиты" 10 марта [2007 года] пришли на выставку с совершенно определенными намерениями: не для того, чтобы познакомиться с работами, а для того, чтобы выработать дальнейшие действия, чтобы возбудить уголовное дело. Цель выставки никого не интересовала, пресс-релиз никто не читал", - констатировала Анна Ставицкая.

Затем православные активисты подключили к делу тогдашних депутатов Госдумы Чуева и Курьяновича, которые направили депутатские запросы в Генпрокуратуру. Та спустила их в Московскую прокуратуру, а она - в Таганскую. И здесь все материалы попали в руки к следователю Коробкову. 27 апреля 2007 года следователь постановил: основания для возбуждения против Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева уголовного дела отсутствуют (!).

И только "навалившись депутатами на прокуратуру", как выразилась Анна Ставицкая, "Народной защите" и "Народному собору" все-таки удалось инициировать уголовное дело.

Когда к концу 2007 года оказалось, что в нем недостаточно свидетельских показаний, "Народный собор" разместил на своем сайте призыв к верующим идти к следователю Коробкову, вне зависимости от того, посещали эти верующие выставку или нет. Там же был опубликован образец заявления следователю. Фотографии экспонатов активно распространялись православными активистами в печатных копиях среди прихожан, а также демонстрировались лично Корбковым в его кабинете.

"Совершенно очевидно, что это не Самодуров и Ерофеев совершали действия, чтобы кого-то оскорбить, а группа граждан собственными действиями сделала все возможное для того, чтобы привлечь внимание к этой выставке", - заявила Анна Ставицкая.

Адвокат также указала на расплывчатость формулировок обвинения. "Я так и не поняла, между кем и кем разжигают вражду", - сообщила она. В разных фрагментах обвинительного заключения говорится о "христианстве в целом и православии в особенности", "православии в особенности", "лицах, которые привержены традиционным культурным ценностям русского народа" и, наконец, о "широком неопределенном круге верующих".

Примечательно и то, что "криминальными" эксперты прокуратуры признали только девять работ, но в суде изучалось уже двадцать пять.

"Дело искусственно создано", - считает Анна Ставицкая. По ее убеждению, приговор в отношении Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева может быть только оправдательным - потому как "никаких доказательств обвинение не привело".

Против закона и здравого смысла

"Обвинение необоснованно, неконкретно, противоречит не только закону, не только собранным по делу доказательствам, но и вообще здравому смыслу", - с такого утверждения начал свое выступление Дмитрий Курепин.

Адвокат обратил внимание суда на то обстоятельство, что "возбуждение ненависти и вражды возможно только при наличии как минимум двух групп граждан, при этом эти две группы граждан должны быть противопоставлены друг другу по какому-либо принципу, в данном случае это принцип отношения к религии". Однако "никто из допрошенных свидетелей обвинения так и не смог указать ту группу, в отношении которой возникло чувство ненависти или вражды", заметил защитник.

Кроме того, по оценке Дмитрия Курепина, в обвинении не раскрыт способ, каким, якобы, было достигнуто унижение (к примеру, пропаганда исключительности и превосходства одной группы граждан над другой по признаку отношения к религии).

"От неконкретного обвинения невозможно защищаться, потому что нельзя определить пределы защиты… Устранение данного дефекта обвинения невозможно в судебном заседании. Суд не может строить приговор на предположениях и догадках и не может выйти за пределы предъявленного обвинения", - подчеркнул Дмитрий Курепин.

По мнению защитника, такая расплывчатость формулировок обвинению нужна была для того, чтобы "прикрыть все то беззаконие, которое сотворило следствие в отношении" Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева.

"Данный процесс уже вошел в историю, это очевидно… Идея и цель проведения выставки - обсуждение проблемы запретов в музейном пространстве - была исполнена искусствоведом Ерофеевым блестяще. И только от вашего решения, Ваша честь, зависит, с каким знаком будут вспоминать ваше имя. Я прошу вас принять единственное законное решение, которое только может быть: оправдательный приговор в отношении наших подзащитных", - обратился Дмитрий Курепин к председательствующей.

Настоящие жертвы - это Самодуров и Ерофеев

Ксения Костромина считает, что "выставка была подвергнута критике не потому, что ущемляла свободу совести, а потому, что критикующие эту выставку вообще не допускают права на выражение мнения, отличного от их собственного". Между тем с точки зрения закона в данной ситуации, полагает адвокат, ограничение государством свободы выражения мнения, "тем более путем применения уголовного права, не может рассматриваться как необходимое в демократическом обществе".

Как подчеркнула Ксения Костромина, "свобода выражения мнения составляет одно из существенных основ демократического общества". Причем это относится и "к тем идеям и той информации, которая провоцирует, вызывает шок или беспокойство. Этого требуют плюрализм, терпимость и открытость, без которых не существует демократического общества".

"Самодуров и Ерофеев не вторгались на чужую территорию, выставка была организована в изолированном помещении музея, удаленном от места религиозного почитания… Никто не заставлял верующих приходить на выставку, это был их свободный выбор", - отметила она.

Ксения Костромина также дала оценку "выставочному делу" с точки зрения международного права. По ее словам, Европейским Судом по правам человека не было вынесено ни одного отрицательного решения по факту нарушения статьи 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (гарантирующей свободное выражение мнения) в случаях, если заявители были привлечены к уголовной ответственности.

Адвокат напомнила, что Юрий Самодуров и его помощница Людмила Василовская, организовавшие в 2003 году в Сахаровском центре выставку "Осторожно, религия!", были осуждены за нее по такому же обвинению. Тогда осужденные и их защита тоже усмотрели в судебном решении нарушение статьи 10 Конвенции. И эта жалоба была признана Европейским Судом приемлемой, правительству РФ были заданы вопросы по факту нарушения статьи 10 Конвенции.

"И будет очень печально, если наша страна отметится в ЕСПЧ еще одним делом абсолютно такой же направленности… К данному делу привлечено очень большое внимание, в том числе в мировой прессе и в ЕСПЧ. Мы очень надеемся, что второй такой ошибки допущено не будет", - выразила надежду Ксения Костромина.

"Единственно возможным и правильным решением по данному делу" она назвала оправдательный приговор.

Выставить заслон перед праворадикалами

Андрей Ерофеев в своем "последнем слове" проанализировал причины, приведшие, по его мнению, к уголовному делу. Как считает искусствовед, истоки конфликта кроются в неприятии некоторыми людьми современной культуры как таковой. Однако этот перманентно тлеющий конфликт намеренно, с помощью ложных интерпретаций произведений современного искусства, подогревается праворадикальными силами, которые стремятся установить в России свой порядок.

В современном толерантном мире есть разные ниши, сказал Андрей Ерофеев. "С одной стороны - это храм, а с другой - музей. Принципиально важно, что музей - не есть городское публичное пространство. Переступая порог, человек должен понять, что он столкнется с необычным. Если человек в музее встретит обычное, банальное, то такой музей можно закрыть".

"Если человеку не нравится что-то в этом музее, то он может его покинуть", - также добавил бывший завотделом Третьяковской галереи.

"Никто ваше пространство не нарушал какими-то другими принципами и ценностями. Почему вы позволяете себе нарушать наше пространство?" - обратился подсудимый к представителям "Народного собора", присутствующим в зале.

Андрей Ерофеев особо подчеркнул, что не рассматривает Русскую православную церковь как оппонента в уголовном деле. При этом он сослался на священника РПЦ Всеволода Чаплина, который выступил на днях с заявлением, что он приветствует взаимодействие "со всем корпусом современной культуры".

"Церковь не может никуда деться от контакта с современным искусством, потому что тем активнее она вербует своих сторонников, воздействует на души человеческие", - убежден Андрей Ерофеев.

Между тем "Народный собор","используя дешевую риторику и дешевую провокацию", убеждает людей, что современное искусство враждебно России.

"Перед ними должен быть выставлен заслон. И в этом смысле я считаю, что этот процесс должен закончиться оправдательным приговором", - заявил Андрей Ерофеев.

Приговор для Конституции

Юрий Самодуров в своей заключительной речи привел несколько общественно-значимых последствий как обвинительного, так и оправдательного приговора по делу о выставке "Запретное искусство-2006".

"1. Обвинительный приговор противоречит статьям 13, 14, 28, 29, 44 Конституции РФ и ст.6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях. Оправдательный приговор - соответствует этим конституционным нормам и норме Федерального закона".

2. Обвинительный приговор означает, что российское государство и Московская патриархия ориентируются на строительство "религиозного забора" между Россией и странами Европы и США в сфере современного искусства и создание серьезных препятствий для деятельности институций современного искусства и актуальных художников в России. Оправдательный приговор - направлен на создание нормальных условий для развития современного искусства в России и на творческий обмен с европейскими странами и США.

3. Обвинительный приговор - серьезный юридический и политический шаг по превращению православия в де-факто государственную религию, что негативно скажется и на государстве, и на Русской православной церкви.

4. Обвинительный приговор организаторам выставки означает, что российское государство в лице его судебного органа фактически признает правомерными уголовные преследования "за преступления против веры" и берет на себя роль арбитра в вопросе о "допустимом/недопустимом", "каноническом/неканоническом", "кощунственном и некощунственном" с точки зрения религиозного сознания изображении и использовании художниками религиозных символов, образов и аллюзий на них. Оправдательный приговор означает, что суд подтвердил общественную равноправность и равнозначимость религиозного и нерелигиозного сознаний и их носителей и защитил и подтвердил светский (по Конституции РФ) характер российского государства.

5. Если идеалистические надежды на Таганский суд как суд светского государства не оправдаются, в России неизбежно возникнут новые судебные процессы, связанные с религиозными нападками на современную культуру, которые, как и процесс по делу о выставке "Запретное искусство-2006", равно как и процесс по делу о выставке "Осторожно, религия!", можно будет обоснованно квалифицировать как уголовные преследования за "преступления против веры", как бы парадоксально это ни звучало в светском по Конституции государстве".

Постскриптум

Художница Виктория Ломаско, известная своими зарисовками из зала Таганского суда, поделилась с порталом HRO.org опасениями за собственную безопасность. Как она сообщила, один из инициаторов преследования Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева - сопредседатель организации "Народная защита" Владимир Сергеев - угрожал ей.

Виктория Ломаско рассказала, что Сергеев подошел к ней после демонстрации Юрием Самодуровым на судебном заседании 21 июня номера журнала "Большой город", где опубликованы зарисовки художницы. Сопредседатель "Народной защиты" (присутствовавший в зале при показе журнала) заметил ей: "Рисовать никому не воспрещается. А мы таких художников потом сами разрисуем - распишем".