Камерное правосудие

Варвара ПахоменкоБез четверти десять. Толпа перед зданием Тверского суда медленной змеей втягивается внутрь. Столько знакомых лиц из разных городов и стран, журналистов.  Кого-то успеваю обнять, кому-то – просто помахать рукой. Говорим мало: о суде – пока непонятно что, обо всем остальном – сейчас бессмысленно.

Кажется, мы парализовали работу суда: ни войти, ни выйти не может больше никто. Трое охранников занимаются досмотром вещей и переписыванием паспортных данных, один пытается следить за порядком и в какой-то момент все-таки просит всех попробовать прижаться к одной стороне лестницы, чтобы освободить проход. А так - все очень корректно. Взлетаю на третий этаж и успеваю каким-то чудом одной из последних попасть в зал – мест больше нет. Маленькая комната: два окна, четыре стола – для судьи, секретаря, сторон ответчика и заявителя, - и три ряда жестких скамеек, вмещающих человек 30-35. Половина, если не две трети желающих остаются за дверью. Впрочем, ощутимая их часть – журналисты. Фото- и видеосъемку вести нельзя. Те, кто готовы удовлетвориться блокнотами и диктофонами, – в зале.

В дверях встает судебный пристав – амбал в бронежилете и с серьгой в ухе. А я, заняв последнее свободное место, оказываюсь за одним столом с адвокатом Кадырова - нос к носу. Ну, что ж – будет возможность лучше его рассмотреть. Хотя до адвоката «Мемориала» тоже могу дотянуться рукой. Совсем уж камерное правосудие…

Не успеваю ни перевести дыхание, ни осознать, что в этой комнатке будет разбираться одно из самых громких дел последнего времени. В зал входит судья Татьяна Федосова: красивая и какая-то уставшая женщина.  

*****

Мировое соглашение заключить не удается. Доверенный Рамзана Кадырова говорит, что откажется от материальной компенсации, если ответчик опровергнет свои слова, признает их порочащими честь и достоинство заявителя, и разместит это опровержение на сайте. Впрочем, адвокат чеченского президента советует судье не тратить даже время на обсуждение мирового соглашения: «Они не согласятся, я уже бывал в этом». Времени тратить не пришлось – противоположная сторона отказалась, не совещаясь. Формальная процедура – не более того.

Дальше - еще формальность: ходатайство ответчика о вызове свидетелей. Удовлетворить.

Ходатайство о приобщении к делу материалов СМИ, на которых, в том числе, будет строиться защита.

Протест адвоката истца: «Эти материалы не по существу заявленного иска. Ответчики пытаются затеять дискуссию вокруг да около иска, но не по существу. Поэтому я предлагаю суду отказать в удовлетворении данного ходатайства. Потому что таких могу я доставить тома три-четыре, но все это будет не по существу».

- Суд постановил ходатайство удовлетворить. Оценка доказательств будет дана в решении суда.

И с этого момента простой формальностью перестали быть не только ходатайства, но и весь процесс.

Стало понятно, что это будет нормальное судебное состязание. Что в этой маленькой комнате можно будет доказывать правоту или неправоту председателя Правозащитного Центра «Мемориал» Олега Орлова, сказавшего два с лишним месяца назад, в день убийства сотрудницы Грозненского «Мемориала» Натальи Эстемировой, оспариваемые сегодня слова:

«Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской республики. Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал ее своим личным врагом. Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшее соратники, чтобы угодить начальству. А Президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ».

«Когда Наташа позволила себе неодобрительно высказаться о том, что девушек почти насильно заставляют носить в публичных местах платки, у нее состоялся разговор с Кадыровым. Она рассказывала, что Кадыров ей угрожал, говорил буквально: "Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики"».

«Мы знаем, что последние из подготовленных Наташей сообщений о новых похищениях, о бессудных казнях, о публичном расстреле посереди одного из чеченских сел вызвали  негодование в верхах Чечни».

«Рамзан Кадыров сделал невозможной работу правозащитников в республике».

*****

Адвокат президента Чеченской республики Рамзана Кадырова Андрей Красненков оказался один перед тремя адвокатами ответчика – Анной Ставицкой, представляющей Олега Орлова, Анной Каретниковой и Сергеем Давидисом, представляющими ПЦ «Мемориал», - самим Орловым, заявленными свидетелями ответчика и полным залом людей, кажется, не очень симпатизирующих чеченскому лидеру. Отступать господину Красненкову было некуда, и он стал объяснять, чем же именно был нанесен его доверителю моральный вред, оценил который он в десять миллионов рублей – по пять с каждого из ответчиков: с Орлова лично и с «Мемориала».

- Данные высказывания ответчика были не просто размещены в Интернете, они были широко растиражированы многочисленными СМИ всего мира, и данную тему продолжают комментировать до сих пор – уже на протяжении двух месяцев. Поэтому мы считаем, Рамзан Ахматович считает, что заявленная сумма даже не соизмерима с тем моральным ущербом, который он несет на протяжении столь длительного времени и еще, я уверен, будет нести. Потому что когда Ю.Лужкову присудили компенсацию в 500 тысяч рублей от «Московского корреспондента» только за то, что Лебедев сказал, что слухи о свадьбе Путина и известной гимнастки Кабаевой распространяет Ю.Лужков. <…> А это несоизмеримо больший вред чести и достоинству и деловой репутации президента нанесли подобные высказывания, которые очевидно говорят о том, что. Они уверены в том, что мой доверитель совершил уголовное преступление. Т.е. даже тут не просто: «либо сам убийца». Т.е,, скорее всего, Орлов подразумевает, что он организовал, как организатор, т.е. вина его более тяжкая, чем просто киллер какой-то, исполнитель. И в своих интервью Олег Орлов откровенно говорил, что Рамзан Кадыров насадил в Чечне атмосферу произвола и насилия, т.е. он продолжает утверждать, что этот так и есть, т.е. он подтверждает сказанное на сайте и то, что он подтвердил данные слова в интервью многочисленным СМИ. Поэтому мы считаем, что заявленная сумма - она минимально возможная в данном случае.

Однако судья столько пространным ответом не удовлетворилась, и, напомнив, что факт причинения нравственных и физических страданий должно доказать, попросила уточнить, в чем именно данные публикации принесли истцу страдания.

Переспросив для верности, действительно ли судья не поняла, в чем заключаются страдания, адвокат стал говорить. Говорил он долго.

Говорил о том, что истец, естественно, переживает и испытывает моральные мучения, потому что об этих публикациях, которые во всех СМИ теперь, знают родственники, знают его дети – а у него их семь. Недавно один из них спросил: «Папа, ты убийца?».

Сказал, что Рамзан Ахматович, как ни стремится, не может поговорить конкретно с каждым, кто распространяет такие заявления, и рассказать все, как есть – «люди уходят». Что вот так уже «ушел» Вячеслав Измайлов из «Новой газеты», теперь Олег Орлов.

Что, несмотря на столь жесткие заявления, Рамзан Ахматович не собирался подавать в суд, он выждал сутки, надеясь, что страсти поутихнут, и позвонил Орлову в надежде услышать простое человеческое объяснение, но этого не произошло, вместо этого Орлов предал огласке содержание состоявшегося разговора. И «Рамзан Ахматович считает, что он поступил не по-мужски. И еще больше подлил масла в огонь».

Что, конечно, он переживает, т.к. его безосновательно прилюдно назвали убийцей, либо организатором данного преступления. Причем сделал это правозащитник, который обязан соблюдать право.

Что, по мнению Рамзана Ахматовича, повел себя Орлов так, потому что подобного рода заявления слишком долго оставались безнаказанными, Кадыров не подавал в суд, но «терпение, как известно, лопнуло».

Что Рамзан Ахматович, несмотря на то, что его пытаются обвинить во вспыльчивости, наоборот, человек чрезвычайно спокойный, но недобросовестные журналисты и правозащитники по-своему использовали это его спокойствие, выдергивали из контекста какие-то его фразы, редактировали. Потому что человек, хотя бы раз общавшийся с Рамзаном Ахматовичем, прочитав вот эти слова-телеграммы: «Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики», поймет, что Кадыров так не говорит. Его речь плавная и спокойная, в том числе в общении с журналистами и с правозащитниками. А люди стараются подредактировать, как им нужно, но Рамзан Ахматович так не говорит.

Адвокат «Мемориала» Сергей Давидис на это заметил, что Орлов цитировал не самого Кадырова, а Наталью Эстемирову, которая могла и не воспроизвести точно синтаксис и пунктуацию в речи Кадырова, тем более, как сказал Давидис, «сделать это довольно сложно – хоть устно, хоть письменно». Удостовериться в словах юриста «Мемориала» можно, почитав и послушав живую речь чеченского президента, например, его прошлогоднее интервью «Эху Москвы».

*****

Адвокат Красненков меж тем продолжал. Он рассказал суду о перипетиях в процессе общения с «Мемориалом»: неизвестные сотрудники этой организации пытались ему угрожать. Еще до подачи жалобы он хотел посмотреть, что же за люди работают в «Мемориале».

Сами «мемориальцы» потом рассказывали, что когда пришел этот человек и попросил дать на бланке организации заявление Орлова, ему посоветовали пойти к нотариусу и заверить распечатку с сайта. Адвоката Красненкова, видимо, это настолько оскорбило, что примерно четверть его жалобы в суд посвящена описанию этого вопиющего эпизода и того, сколько денег ему пришлось потратить на нотариуса – 15280 рублей. В общем, даже для московских нотариусов многовато. Но, думаю, Рамзан Кадыров не пожалеет денег – в конце концов, никакие деньги не сравнятся со слезами детей, как не пожалел он, видимо, ничего, чтоб найти такого адвоката.

После суда многие говорили, что адвокат Красненков произвел на них наибольшее впечатление.

Жаль, что в «Мемориале» адвоката не сразу оценили: не получив заявления на бланке, Красненков попытался, видимо, просто познакомиться с организацией, и стал задавать разные вопросы каждому, кого встречал в офисе. В организации, грешным делом, вообще подумали, не провокатор ли это: кроме галстука, адвоката в нем ничего не выдавало.

Упомянутые угрозы, по словам Красненкова, были выражены в совете Кадырову не подавать свой иск, иначе всплывут факты о его причастности к чудовищным преступлениям. Адвокат пытался узнать, почему, зная о преступлениях, сотрудники организации не идут в Генпрокуратуру, в МВД, почем проявляют такое равнодушие к судьбе жертв и их родственников.

Разговора не получилось, и он понял, что прав Рамзан Ахматович, позиция которого по отношению к «Мемориалу» состоит в том, что данная организация только на словах борется за права граждан. Укрепился он в этой позиции, прочтя на сайте «Новой Газеты» «интересный материал». Зачитал он его и теперь. Человек по имени Алекс Фоменков обвиняет «мемориальцев» одновременно и в том, что они не помогали ему в 2000 году вытаскивать из тюрьмы чеченских боевиков, и в том, что на «Мемориале» теперь кровь российских солдат, убитых из-за угла «мирными» чеченцами, и заключил тем, что от «Мемориала» стране «один вред». Красненков отметил, что считает этот материал очень серьезным.

Я сидела с господином Красненковым за одним столом и просто не могла не видеть бумагу, лежащую перед ним: действительно, распечатка с сайта – комментарий к какой-то статье некоего человека, зарегистрированного под ником.

Адвокат отметил, что он с Фоменковым солидарен – его тоже смущает деятельность «Мемориала». Он целую неделю не мог найти офис «Мемориала», а меж тем, секретарь этой организации сказала ему, что сейчас работают только юристы, готовящие жалобы в Страсбургский суд. Правда, как связано наличие юристов со сложностью ориентации в пространстве, было неочевидно.

Впрочем, логика здесь вообще была своеобразная. Ведь дальше он продолжил уже про юристов: работая для Страсбурга, они должны быть очень высококвалифицированны и сведущи и в российском праве. Дальше, видимо, снова выпало какое-то звено, потому что продолжил адвокат так:

- Вот и получается, что они не работают здесь в судах, не борются за людей, несправедливо осужденных, они только пишут в Страсбургский суд, чтобы таким образом показать свою активность, выбить очередные деньги из своих зарубежных спонсоров. И потом, кроме того, я, честно говоря, не удивлюсь, если в итоге выяснится, что к данному преступлению, т.е. к похищению и последующему убийству Эстемировой, приложил руку и «Мемориал». Что мне дает так право думать. Спокойно (к аудитории). Я с правозащитным движением до недавнего времени не сталкивался. Случай, так сказать, свел меня с Рамзаном Ахматовичем, когда в «Новой газете» прошло две публикации о том, что…

Эти извивы адвокатской мысли вывели из себя не только аудиторию, но и почти невозмутимую судью Федосову. Она подняла глаза от листов бумаги, на которых постоянно записывала услышанное, и прервала адвоката:

- Подождите. У нас свидетели не присутствуют в зале?

Свидетели были в коридоре.

*****

А Красненков продолжил рассказывать о том, как в прошлом году он представлял Кадырова в деле против «Новой газеты» и журналиста Вячеслава Измайлова о защите чести и достоинства. Публикация касалась предполагаемого похищения в Чечне бывшего соратника Ахмата Кадырова Николая Пайзулаева. Позже выяснилось, что никакого похищения не было. Однако статья была написана довольно осторожно, и суд первой инстанции иск Кадырова отклонил. Дело адвокату Красненкову удалось выиграть в кассационной инстанции. О похищении Пайзулаева тогда заявляла и Московская Хельсинкская Группа. Собственно, на этом и основываются нынешние претензии Красненкова к «Мемориалу»: если вот так получилось с МХГ, то как он вообще может верить правозащитникам?

Похоже, дело Пайзулаева – краеугольный камень в аргументации Красненкова: он возвращался к нему раза четыре.

Более того, Красненков утверждал, что не просто не было реального похищения, но и инсценировкой этого похищения занималась МХГ.

Из этого и следует тезис о причастности «Мемориала» к похищению Эстемировой – по аналогии.

В связи с делом Пайзулаева Красненков пояснил, что именно тогда случай и свел его с Рамзаном Кадыровым, равно как и вообще с чеченской темой, да и любыми общественными организациями – до этого у него не было ни одного знакомого чеченца, и о правозащитниках он знал мало.

И, судя по высказываниям адвоката, на этом деле его знакомство и с той, и с другой сферой закончилось. По крайней мере, когда в качестве свидетеля была вызвана заместитель директора Московского офиса Human Rights Watch Таня Локшина, радость на его лице, равно как и возглас «А, понятно!» - появились лишь в тот момент, когда она пояснила суду, что в какое-то время была исполнительным директором МХГ.

Впрочем, в начале суда Красненков вообще был уверен, что она - сотрудник «Мемориала», о чем и сообщил суду: она же тоже высказывалась не в поддержку Рамзана Кадырова.

Мысль о недоверии «Мемориалу» адвокат развил, сообщив, что и он, и Рамзан Ахматович вообще уверены, что Эстемирову убивать никто не собирался: вероятнее всего, запихав возле дома в машину, ее таким образом хотели доставить на какой-то инструктаж или интервью. А поступили таким, не совсем корректным способом, потому что не знали в лицо Эстемирову, а она не знала их, – это, мол, подтверждается и статьей «Коммерсанта», в которой сказано, что на нее похитителям указала какая-то наводчица.

Версия про наводчицу, и правда, звучала в первый день, но практически сразу не нашла своего подтверждения и больше не тиражировалась.

Дальше адвокат в деталях описал события того трагического дня. Впрочем, закончил пассаж о похищении и убийстве правозащитницы адвокат все тем же своим блестящим логическим подходом:

- А обвинения, звучащие в адрес Рамзана Кадырова, да и нередко в адрес других глав регионов, о том, что они вот де, так плохо исполняют свои обязанности, что не могут предотвратить убийства. Да, когда преступление носит явно заказной характер, оно спланированное, не поставишь на каждом участке, на каждом метре милиционера. И при этом подобного рода акции - они проводятся не известными, к сожалению, пока структурами и в Чечне.

Для всех так и осталось загадкой, было ли все-таки это заказным убийством, или люди, похищавшие Наташу, и в мыслях не имели такого злодеяния. Видимо, такая же путаница присутствует и в голове чеченского президента, потому что, рассказывая все это, Карасненков апеллировал именно к его видению ситуации.

*****

Решив, что, видимо, доводов в пользу того, что верить правозащитникам нельзя, всё ещё недостаточно, адвокат решил рассказать все, что он думает еще и по поводу журналистов – опять же, опираясь на жизненные впечатления.

Оказывается, в прошлом году ни один из журналистов не написал о чудовищном преступлении, произошедшем в республике – убийстве семи женщин в одну ночь. Красненков сказал, что сам был свидетелем того, как журналисты объясняли помощнику Кадырова, что это неинтересно: «Вот если бы Кадыров кого-то изнасиловал, лично убил – вот это интересно». И как можно доверять таким циничным людям?

Во-первых, хотела бы я посмотреть на журналиста, решившегося произнести такую фразу помощнику Рамзана, находясь при этом в Чечне. А во-вторых, о той истории не написал, кажется, только ленивый – скандал был ужасный.

Я даже специально обернулась к сидящей за мной журналистке одной из европейских газет, специально выезжавшей тогда в республику, чтобы написать материал о положении чеченских женщин – сейчас на ее лице не отразилось никаких эмоций. После той поездки она рассказывала, что местные власти пытались всячески помешать приехавшим журналистам встретиться с Наташей Эстемировой. У Наташи тогда позиция тоже не совпадала с официальной – оно считала, что женщин нельзя убивать, даже если, как было заявлено, они вели себя «непристойно» (хотя эта версия тоже вызывала большие сомнения), и преступление необходимо расследовать.

После этого судья попросили адвоката переходить ближе к исковым требованиям.

Красненков сказал, что заканчивает, и привел цитаты еще двух политологов – Генерального директора Центра политической информации Алексея Мухина и директора Института политика и государственного права Виталия Иванова, которые утверждали, что правозащитников, бездоказательно обвиняющих чеченского лидера, нужно, наконец, приструнить. И кроме как подать в суд, у Рамзана Ахматовича не было никакого варианта. Что ж, звучит обнадеживающе: прежде с оппонентами Кадырова разбирались, в основном, не в суде…

*****

Адвокат Олега Орлова Анна Ставицкая попыталась задать Красненкову вопрос об одном из последних интервью Кадырова, данном радио «Свобода», и узнать, чем же руководствовался его доверитель, говоря, что у Натальи Эстемировой «чести, совести, достоинства не было никогда». Но ответа по существу получить не удалось: кадыровский адвокат сказал, что не обсуждал с Рамзаном Ахматовичем этих слов, да и, в конце концов, не может же он обсуждать с ним все интервью. Тем более что приведенная цитата не имеет отношения к иску.

После такого заявления Ставицкая даже решила уточнить, знакомился ли вообще Красненков с возражениями ответчика. И хотя он ответил утвердительно, у присутствовавших в зале появились некоторые сомнения. В дальнейшем эти сомнения только укреплялись. Тем более что все возражения были задолго до суда выложены на официальный сайт «Мемориала» и растиражированы другими интернет-изданиями и читали их, кажется, все, пришедшие на суд.

Слово, наконец, было передано ответчику - и Олег Орлов начал свое выступление.  В сорокаминутной речи Олег, комментируя каждую свою фразу, приводил десятки доказательств преступлений чеченского лидера. Уже после суда кто-то из украинских коллег спрашивал: «Олег, я слушал Вашу речь – те слова, сказанные в день убийства, они были уже тогда настолько подобраны и взвешены?» Олег сказал, что ничего тогда, конечно, не подбирал, а говорил, что думал.

Просто говорил он это, исходя из многолетнего опыта работы в Чечне, и за каждым сказанным словом, действительно, много пережитого.

На самом деле, эту речь лучше читать целиком, а не пересказывать. Из нее, наполненной цитатами и конкретными фактами, как-то совершенно очевидно становится, что все сказанное в адрес Кадырова сказано не просто так, и кошку стоит называть кошкой.

Говоря о виновности Кадырова, Олег рассказывал о безусловной политической вине и социальной ответственности чеченского президента за все, происходящее в Чечне. И это мнение основывается отнюдь не только на том, что эта ответственность президента закреплена в Конституции Чечни, но и на том, что сам Кадыров не единожды заявлял, что контролирует все в республике. Силовые структуры и местные чиновники, осознанно идя на нарушения прав человека, ссылаются напрямую на указания президента. Кадыров зачастую лично руководит силовыми операциями и допрашивает задержанных людей. Президент в эфире чеченского телевидения лично заявляет родственникам боевиков, что их близким не будет пощады, и они будут уничтожаться. Да и не только о боевиках речь – он говорит это о ваххабитах, т.е. о представителях определенного течения в исламе.

Рассказал он и том, что Адам Делимханов, двоюродный брат Кадырова и депутат Госдумы от Чечни, выступая в эфире чеченского телевидения, приравнивал правозащитников к террористам и говорил, что с них за это «будут спрашивать», а уничтожены будут не только боевики, но и те, кто им хотя бы мысленно сочувствует. При этом Рамзан Кадыров ранее заявлял в интервью, что Делимханов является его «правой рукой», и все выпады против него он воспринимает на свой адрес. Впрочем, сам Кадыров тоже публично приравнивал к террористам экспертов, критикующих действия чеченских властей. 

Олег говорил, что, помимо вышеперечисленного, у него были основания считать Кадырова виновным в убийстве Эстемировой. И не только со слов самой Натальи, рассказывавшей о своей встрече с Кадыровым, где он кричал на нее и угрожал. О том, что лично Кадыров недоволен лично Эстемировой, за несколько дней до ее убийства говорил руководителю Грозненского офиса «Мемориала» Шахману Акбулатову чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев. А ешё в прошлом году об этом самому Орлову и его коллегам рассказал советник президента Чечни по связям с неправительственными организациями Тимур Алиев.

Тимур, бывший главным редактором независимой газеты «Чеченское общество» и нашим коллегой, сам подвергся преследованиям за свою журналистскую и общественную деятельность со стороны чеченских властей и вызвал недовольство самого президента. После этого получил предложение стать советником Рамзана. И стал им. В феврале 2008 года именно он от имени Кадырова вызывал «мемориальцев» на телевизионную «дуэль». От формы «публичной дуэли» правозащитники тогда отказались, но состоялась встреча и обсуждение самых острых вопросов. Как рассказали правозащитники, тогда стало совершенно очевидно, что чеченский президент совершенно не понимает смысла независимой правозащитной деятельности – его главное предложение сводилось к тому, что «мемориальцам» нужно не предавать публичности факты нарушений в республике, а говорить о них лично Кадырову, и он сам их решит. На предложенные условия, естественно, не согласились.

И вскоре работа правозащитников в Чечне действительно стала невозможной. Сотрудникам «Мемориала» после этого угрожали расстрелом, их незаконно задерживали, саму организацию публично называли вредной – делали это как сам Кадыров, так и другие республиканские чиновники, включая официального правозащитника, омбудсмена Нурди Нухажиева.

Оснований назвать Рамзана Кадырова убийцей тоже более чем достаточно – он сам не единожды давал интервью, где говорил, что убивал людей сам и отдавал приказы убивать.

*****

Пока Олег говорил, в зале стояла тишина. Внимание всех присутствовавших, практически не ослабевавшее почти все шесть часов, что шло заседание, в эти сорок минут сосредоточилось до предела. Только после слов Орлова «Исходя из всего вышесказанного, требования, содержащиеся в исковом заявлении Рамзана Кадырова, являются, по моему мнению, необоснованными и не подлежащими удовлетворению», - расслабился и отвел напряженно-сосредоточенный взгляд дежуривший у двери пристав.

Эти сорок минут перевернули суд. Обвиняемым стал другой человек – Рамзан Кадыров. Выступления свидетелей потом только усиливали и подтверждали сказанное. Они уже были свидетелями, поддерживающими обвинение в адрес чеченского лидера

Судья приобщила почти все материалы, о которых ходатайствовали представители Орлова: публикации СМИ и даже доклады правозащитных организаций о ситуации в республике, отказав только в приобщении переписки «Мемориала» с прокуратурой. Приобщила, несмотря на возражения противоположной стороны:

- Это попытка втянуть суд в круговорот общественно-политической жизни, которая вообще происходит в Чечне, но глазами "Мемориала". Их позиция, в общем-то, известна. А делать из дела многотомник, в общем-то, нецелесообразно.

Суд, очевидно, втягивался в «общественно-политическую жизнь» Чечни. Втягивался вместе со зрителями, приставами, журналистами, судьей и стенографистами. Думаю, впервые в российском суде писалась стенограмма такой обвинительной речи – обвинялся человек, которого российский президент только за последние месяцы уже несколько раз публично поддерживал и призывал не делать из него «плохого мальчика».

*****

Впрочем, адвоката Кадырова не могло возмутить, кажется, ничего. Он вновь поведал городу и миру о своем опыте общения с Николаем Пайзулевым, который на самом деле очень ценит достижения чеченского президента, только просит никому об этом не рассказывать. Поделился историей помощника чеченского президента – московского чеченца, не побоявшегося вернуться в отстраивающуюся республику. Сказал, что интервью, на которые ссылался Орлов, он не читал, потому что они старые. Зато читал сентябрьское интервью Рамзана «Комсомольской правде», и там президент не говорит, что кого-то убивал.

С вопросами у Красненкова как-то снова не задалось. Сначала он их вовсе задавать не собирался, а потом все-таки захотел узнать у Орлова, не считает ли тот, что нужно писать новый словарь, где слово «убийца» будет по-разному трактоваться: для правозащитников – в социальном смысле, – и для простых людей, – в обычном, уголовном.

Объяснение, что в социальном и политическом смысле трактовалось понятие «вины», а «убийца» понимается вполне однозначно – «человек, который убивал», - впечатления не произвели: адвокат опять повторил вопрос слово в слово. Судья предложила продолжить.

И вдруг адвокат, у которого не было никаких вопросов, услышав, что в утверждении о том, что факт встречи с Эстемировой не может порочить его клиента, и вопрос судьи, была ли в действительности эта встреча, взорвался:

- Нет, не было! Не соответствует действительности. Он с ней встречался только в присутствии других правозащитников.

Вот и Пайзулаев говорил, что чуть ли не ногой открывал дверь к Кадырову. Захотел что-то выяснить - пришел. Так и Эстемирову подают, что она в любой момент. Не было такого. За все время президентства у Рамзана Кадырова было несколько публичных встреч. В том числе и с Орловым у них состоялась в середине осени прошлого года, там народно-хозяйственные проблемы поднимались, а не борьба. Он не высказывал вообще никогда. Кому бы то либо, а тем более ей. Он не сомневается, что "Мемориал" меня протоколирует, записывает, если бы я сказал, они бы записали - можете не сомневаться". Это собственно Орлов и говорит: что все записываем. Поэтому у нее наверняка был бы диктофон при всех встречах.

На этом заявления Красненкова, можно сказать, и закончились.

*****

Суд перешел к допросу свидетелей. Екатерина Сокирянская, пять лет проработавшая в грозненском и назрановском офисах «Мемориала», Таня Локшина, с 2003 года работающая в регионе, Александр Мнацаканян, познакомившийся с Наташей Эстемировой еще в 1992 году, во время осетино-ингушского конфликта, Светлана Ганнушкина, тоже обе чеченских войны проработавшая в республике, – все они говорили последовательно и подробно.

О том, кого лично пытал Рамзан Кадыров, кому и как он угрожал, как оскорблял саму Наташу, а ранее ее хорошую подругу – Анну Политковскую.

О том, почему быть правозащитником в рамзановской Чечне стало невозможно.

О том, как в последнее время в Чечне, где люди раньше сами ехали из самых отдаленных сел к правозащитникам за помощью, теперь шепотом произносят: «не приезжайте лучше – не только вас убьют, но и нас».

О том, как все тот же советник Кадырова Тимур Алиев и тогдашний президентский пресс-секретарь говорили, как «шеф» недоволен «Мемориалом»: организация врет, как когда-то врала Политковская. О том, что эти же приближенные Кадырову люди говорили, что даже имя Наташи Эстемировой во властных структурах Чечни вообще больше не нужно упоминать.

Рассказывали о делах Умара Исраилова и Мохамад-Салеха Масаева – двух людей, прошедших через личную тюрьму Рамзана Кадырова, где их пытали. Которые видели, как чеченский лидер в свободное от своих президентских обязанностей время сам пытает и убивает людей. Оба они решились сказать о пережитом публично – в живых нет больше ни того, ни другого: Исраилов в январе 2009 был убит в Вене, Масаев пропал в августе прошлого года.

О последних делах, которыми занималась Наташа: публичная казнь, осуществленная «кадыровцами» в селе Ахкинчу-Борзой Курчалоевского района Чечни; похищение, таинственное обнаружение со следами пыток в одной из районных больниц Чечни и новое исчезновении Апти Зайналова.

И о многом другом.

Было много голых фактов: имен, дат, названий, цифр. Слушали все и все записывали: журналисты, судья, адвокат Красненков. Кажется, он больше других узнал нового. Вопросов к свидетелям у него почти не возникало. Уже в конце заседания, когда судья спросила, не возражает ли он, что к делу будут приобщены еще и видеозаписи новостных сюжетов чеченского телевидения и их расшифровки, Красненков сказал, что оставляет это на усмотрение судьи: какая разница, десятью страницами в деле больше или меньше.

Диктофон свой он тоже уже почти не включал. На протяжении всего заседания адвокат записывал исключительно свои выступления, предпочитая не тратить пленку на речи других - на него они явно не производили никакого впечатления. Он так и продолжал говорить, что последний раз Кадыров общался с Эстемировой «в середине осени» прошлого года, когда состоялась его встреча с сотрудниками «Мемориала», - хотя еще до суда в своих возражениях на иск ответчик, ссылаясь на сообщения СМИ, указал, что упоминаемая встреча состоялась 22 февраля 2008 года, и не была последней…

*****

Заседание закончилось почти в четыре часа пополудни.

Через две недели, 6 октября, суд должен будет заслушать еще двух свидетелей ответчика и, может быть, вынести решение.

Уже в коридоре Красненков вновь поведал журналистам историю Николая Пайзулаева и сказал, что ему есть много чего возразить «Мемориалу», но он не будет пока «раскрывать карты».

Маленький зал постепенно пустел.

Журналисты продолжали брать комментарии. Сергей Адамович Ковалев уверял, что исход суда не важен: «мы его уже выиграли». Морально.

Светлана Ганнушкина выражала сомнения в том, что жалобу Кадырова могут просто отклонить, как бы ни была убедительна сторона ответчика.

Кто-то негромко говорил, что судья Федосова, показавшая образец состязательного процесса, прежде вела дела, где исход был определен задолго до начала слушаний.

Судебный пристав на замечание, как же душно в зале суда, сказал, что после перерыва даже переодел бронежилет – этот полегче.

На крыльце суда знакомый немецкий журналист сказал, что это был невероятный суд, и речь Олега Орлова была лучше и «сильнее» всех докладов правозащитников за последние годы. А потом задумался и сказал: «Знаешь, если бы я заявил, что премьер-министр федеральной земли - убийца, я тоже должен был бы доказывать это в суде. Но… у нас не может оставаться премьер-министром убийца».

Расходились уже под дождем. Эмоций и впечатлений было много, но напряжение оставалось. Оставалось в недосказанном, но всем понятном: Кадыров не терпит, когда его в чем-то обвиняют. 

 

Источник: Полит.ру