Блог как место мнимой вражды

Одного из лидеров национального движения Татарстана Рафиса Кашапова Набережночелнинский городской суд признал виновным в возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, приговорив его к 1,5 годам лишения свободы условно. Это решение обжаловано, и скоро состоится кассационное рассмотрение. На нем защитники, ссылаясь на практику Европейского суда, планируют доказать, что во время следствия и процесса были грубо нарушены принципы Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также продемонстрировать допущенные многочисленные нарушения закона. Записи в блоге стали поводом для нового уголовного преследования лидера Набережночелнинского отделения Всетатарского общественного центра Рафиса Кашапова - 5 лет назад он был оправдан судом по той же статье Уголовного кодекса, но по другому эпизоду.

26 января 2008 года Кашапов опубликовал текст "Нет христианизации!", в котором возмутился фактом, случившимся двумя неделями ранее в местном роддоме №1. "Поп ходил по палатам, брызгал водой неизвестного качества и крестил младенцев, ввергая в шок их родителей", - написал тогда в Живом журнале Кашапов, назвав описанное показателем "насильственной христианизации" и "шовинистической политики" властей в отношении мусульман. Позже в деле появились и другие ЖЖ-записи гражданского активиста. За это он и был приговорен к условному наказанию.

Уголовное преследование и осуждение Рафиса Кашапова за возбуждение вражды, вне всяких сомнений, является вмешательством государства в реализацию гражданским активистом свободы выражения мнения. Согласно 10 статье Конвенции о защите прав человека и основных свобод, такое вмешательство недопустимо, если оно не было "предусмотрено законом", имело законные цели, указанные во втором пункте этой статьи Конвенции, или же достижение этих целей было "необходимо в демократическом обществе". Последнее предполагает наличие "неотложной общественной потребности". Конечно, государство имеет определенные пределы оценки, есть ли такая потребность, однако, эта оценка тесно связана с европейским надзором за соблюдением прав и свобод. А он включает в себя и законодательство, и основанные на нем решения, в том числе принимаемые независимым судом. Полномочиями давать окончательную трактовку, а было ли "ограничение" совместимо со свободой выражения, наделен Европейский суд по правам человека 1.

Право на шокирование публики

Самый главный моральный вопрос - если человек говорит неприятные вещи, преувеличивает и обостряет, если даже его речь выглядит местами неприличной и вызывающей - дает ли это право правоохранительным органам преследовать его с уголовным кодексом наперевес? Имеет ли право государство быть главным моральным авторитетом и нетерпимо относиться к иным мнениям? Вправе ли оно, опираясь на глухое согласие большинства, давить тех, кто провоцирует неудобные и нелицеприятные дискуссии?

Свобода выражения мнения - одно из существенных оснований демократического общества и одно из базовых условий как его прогресса, так и самореализации каждого человека. Нужно подчеркнуть, что этот фундаментальный принцип относится не только к благозвучным и безобидным "идеям" и "информации", а также к тем, которые тревожат, шокируют или даже оскорбляют. Таковы требования плюрализма, толерантности и широты взглядов, ведь без них демократическое общество не может считаться таковым. Безусловно, эта свобода имеет исключения, но они должны быть четко установлены, а необходимость каких-либо ограничений убедительно обоснована 2.

Выполняя свои надзорные полномочия, Европейский суд по правам человека обязан оценить поставленное под сомнение вмешательство в свободу выражения в свете всего дела целиком. Сюда включаются и содержание вмененных в вину человеку высказываний, и контекст, в котором он их сделал. Важно то, что суд должен объективно определить, а было ли вмешательство государства пропорционально "преследуемым законным целям" и насколько "относимым и достаточным" являлось представленное официальными властями правовое обоснование причин этого вмешательства 3.

И, конечно, давая свою оценку, суд должен убедиться, что власть применила стандарты, которые соответствуют воплощенным в 10 статье Конвенции принципам, а сама власть основывалась на адекватной оценке всех обстоятельств дела 4.

Например, в 1997 году в деле "Zana v. Turkey" Европейский суд по правам человека установил, что нарушением свободы выражения мнения не является привлечение к уголовной ответственности за заявление публичной фигуры. Тогда экс-мэр одного из крупнейших городов на юге Турции со страниц национальной газеты объявил признанную судом террористической организацией Курдскую рабочую партию "национально-освободительным движением". Совершенные же ее сторонниками массовые убийства женщин и детей политик назвал "ошибкой, которую может допустить каждый". Суд признал, что подобные заявления в таких условиях могут привести к эскалации и без того взрывоопасной ситуации в регионе. Вмешательство официальных властей было признано правомерным 5.

Спустя два года в аналогичном деле "Surek v. Turkey" Европейский суд признал, что реакция властей на публикации в общенациональном журнале призывов сепаратистов имела законную цель. Учитывая основанные на насилии методы Курдской рабочей партии и использование ею чувствительности ситуации с безопасностью на юго-востоке Турции, официальные власти тогда занялись уголовным преследованием инициаторов публикаций, и Европейский суд эти действия поддержал 6.

В деле же Рафиса Кашапова все обстоятельства были совершенно иными. Набережночелнинское отделение "Татарского общественного центра" (НЧО "ТОЦ"), руководителем и членом которой является Кашапов, создавалась для защиты прав и законных интересов татарского народа, сохранения его национальных, культурных и религиозных традиций, пропаганды толерантности представителей всех религиозных конфессий, расположенных как в Татарстане, так и в России.

Именно для реализации этих целей НЧО "ТОЦ" сотрудничал со СМИ и использовал возможности Интернета. На суде свидетели неоднократно подчеркивали положительное влияние НЧО "ТОЦ" на общественную жизнь как Набережных Челнов, так и Татарстана. Люди рассказывали судье, что общественная организация организовывала экскурсии в дни юбилеев татарских просветителей, проводила конкурсы среди школьников по истории родного края, распространяла просветительскую литературу, выступала в защиту граждан разных национальностей. Неслучайно в материалах дела имеются различные благодарности.

Блог как особо защищенное место

Конституционная свобода мысли и слова означает не только возможность беспрепятственно выражать свои идеи, мнения и убеждения, но и недопустимость принуждения к их выражению или отказу от них. Каждый свободен искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Это стандартное право на свободу информации. Наиболее значимым и влиятельным источником информирования общества и личности являются СМИ. Поэтому Конституция особо гарантирует свободу массовой информации. Существенное значение для дела Кашапова имеет средство реализации информации и его идей. Это блог, сетевой дневник, который ведется на специальных сайтах, предоставляющих возможность быстрого добавления записей, комментирования, составления списка друзей.

Блог Рафиса Кашапова был создан решением общего собрания членов НЧО "ТОЦ" для информирования людей о деятельности общественной организации, размещения информации, касающейся истории, культуры, политической жизни татарского народа. В суде члены НЧО "ТОЦ" говорили о том, что негласно газеты, телевидение и радио отказывались использовать информацию их организации, поэтому Интернет стал единственно возможным источником для выражения свободы мнения. Также в судебном заседании стало очевидно, что блог Кашапова был не его личным дневником, а публичной площадкой для информирования определенной части общественности о фактах, имеющих для организации существенное значение. За период существования блога его посетили около 10 тысяч пользователей из регионов компактного проживания татар и мусульман других национальностей.

Поскольку Рафис Кашапов был осужден за распространение сведений через сетевой дневник, используемый де факто как СМИ, вмешательство властей в свободу выражения мнения должно рассматриваться в контексте роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии 7. Хотя пресса и не вправе переступать границу в сфере таких жизненно важных интересов государства, как национальная безопасность или территориальная целостность, на нее возложена обязанность передавать информацию и идеи о политических вопросах, включая и те, которые раскалывают общественность. Не только пресса может передавать такую информацию и идеи, но и общественность имеет право ее получать 8.

Контекст рулит

Существенное значение для дела Кашапова также имеют темы размещенных в его блоге текстов. Европейский суд по правам человека указывает, что существует крайне немного оснований для ограничения политических речей или обсуждения общественно значимых вопросов 9. Более того, границы допустимой критики правительства гораздо шире, чем критики частного лица или даже политика. В демократической системе действия и упущения правительства должны подвергаться тщательному исследованию не только законодательной и судебной властью, но и общественным мнением. Доминантное положение, которое занимает правительство, обязывает его проявлять сдержанность в использовании уголовного преследования. Особенно, когда существуют иные средства реагирования на необоснованные нападки и критику его оппонентов.

Несмотря на все это, государство как гарант общественного порядка, конечно, свободно в использовании средств воздействия (даже уголовно-процессуальных) для адекватного реагирования на выпады, когда это касается призывов к насилию в отношении одного человека или группы людей 10.

Европейский суд подчеркивает, что особенное значение имеют конкретные слова, используемые в текстах, а равно контекст, в котором они опубликованы 11. В приговоре же Кашапову конкретные слова и тексты, размещение которых вменено ему в вину, не приведены и не исследованы. Кроме того, не исследован политический, географический, социальный и культурный контексты, в которых эти материалы появились.

Вражда и насилие

Определяющим критерием, оправдывающим вмешательство в свободу выражения мнения по общественно значимым вопросам, Европейский суд назвал наличие в текстах языка ненависти и прославления насилия 12.

В деле Кашапова эксперты установили, что некоторые формулировки в размещенных в его блоге текстах могут возбуждать вражду, а также могут унижать достоинство группы лиц по признакам национальности и отношения к религии.

 

В заключении экспертов Межрегионального института независимых судебных экспертиз Златоустовой и Крейчи сказано, что в исследованном ими материале зафиксированы "специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок, негативных установок и побуждений к действиям против русской нации, Русской православной церкви, лиц, исповедующих православную религию". Аналогичные выводы содержатся и в заключении экспертов Казанского государственного университета Фроловой и Николаевой. При этом при вынесении приговора в отношении Кашапова суд не дал оценки заключениям другого эксперта-лингвиста, мнение которой полностью не совпадает с мнением ее вышеназванных коллег.

Практика Европейского суда

На протяжении последних десяти лет в Татарстане не зарегистрировано ни одного конфликта на почве межэтнических либо межконфессиональных отношений между татарами и русскими, православными христианами и мусульманами. Более того, руководство республики неоднократно демонстрировала Татарстан в качестве образца и примера межконфессионального и межэтнического мира и согласия. Президент Татарстана Минтимер Шаймиев в своих публичных выступлениях постоянно подчеркивает, что многообразие представителей народов разных национальностей и религиозных конфессий, проживающих на территории Татарстана, является ее богатством и уникальностью.

В деле "Incal v. Turkey" Европейский суд по правам человека рассматривал уголовное преследование члена исполкома Народной партии труда за распространение десятитысячным тиражом одной листовки. В ней шла речь о терроре государства в отношении курдского меньшинства, приводились утверждения, в которых действия турецких официальных властей в отношении жителей провинции Измир назывались "расистскими" и "шовинистическими". Был в ней и "государственный террор", и "спецоперация против курдского народа". Изучив все обстоятельства дела, Суд пришел к выводу, что осуждение заявителя было непропорциональным преследуемой властями цели, и оно не было необходимым в демократическом обществе. Так было зафиксировано нарушение статьи 10 Европейской Конвенции по правам человека.

В деле "Ceylan v. Turkey" Европейский суд исследовал обстоятельства привлечения к уголовной ответственности президента профсоюза за статью в столичном еженедельнике. В материале автор называет действия официальных властей "государственным терроризмом" и "геноцидом", их самих - "империалистами", а рабочих в лице "всего нашего народа и всех наших сил" призывает к "активному участию в борьбе" с ними. Суд пришел к однозначному выводу, аналогичному рассмотренному выше - осуждение не было необходимым и было непропорциональным цели властей.

Абсолютно таким же образом Европейский суд по правам человека поступил в делах "Arslan v. Turkey", "Gerger v. Turkey", "Polat v. Turkey", "Karatas v. Turkey" и в других, по обстоятельствам аналогичных делу Рафиса Кашапова.

Уголовное преследование как избыточная мера

Между опубликованием первого текста в блоге Рафиса Кашапова и возбуждением уголовного дела прошло не менее пяти месяцев. За это время уполномоченные государственные органы никаких предупреждений, предостережений, уведомлений как по полному или частичному удалению, так и по переформулированию текстов Кашапову не предъявляли. А ведь власти могли предпринять ответные шаги, не связанные с такой крайней мерой, как уголовное преследование. Напомним, что суд установил: доступ к текстам был открыт для любого пользователя Интернетом. Так что было бы желание.

Получается, что в деле Рафиса Кашапова государственное обвинение в суде не обосновало необходимость каких бы то ни было ограничений свободы выражения мнения одного из лидеров НЧО "ТОЦ". Никакой неотложной общественной потребности такого ограничения не существовало, мало того, даже наличие ее убедительно не доказано. Исходя из практики Европейского суда по правам человека, ни в одном из текстов, распространение которых вменено в вину Кашапову, не содержится ни языка ненависти, ни прославления насилия. Более того, суд в приговоре не привел ни одного высказывания, возбуждающего, по его мнению, вражду, не исследовал и не дал им правовую оценку.

Создалось стойкое впечатление, что суд положился в своих выводах о высказываниях Кашапова исключительно на мнения одних экспертов, старательно проигнорировав мнение других. И, конечно, нельзя забывать, что вывод о наличии либо отсутствии возбуждения вражды - это вопрос права, судебного процесса и приговора, а не вопрос, который может быть поставлен перед экспертами.

И, наконец, в культурном, политическом и общественном контексте размещенные в блоге подсудимого общественно-политического деятеля критические тексты об общественно значимых вопросах не содержат необходимых для вмешательства в свободу выражения мнения формулировок. А значит, по крайней мере, для юристов, разбирающихся в практике Европейского суда, и для защитников Рафиса Кашапова очевидно, что 1,5 года пусть и условного лишения свободы по этому делу - приговор незаконный и необоснованный, который подлежит отмене.

 

Об авторах:
Павел Чиков, кандидат юридических наук, председатель Межрегиональной правозащитной Ассоциации "Агора"
Светлана Сидоркина, защитник Рафиса Кашапова

1 См., например, решение Lingens v. Austria, от 8 июля 1986 г., стр. 25, § 39.
2 См., например, решения Суда Handyside v. the United Kingdom, от 7 декабря 1976 г., стр. 23, § 49; Lingens v. Austria, от 8 июля 1986 г., стр. 26, § 41; и Jersild v. Denmark, от 23 сентября 1994 г., стр. 26, § 37, Fressoz and Roire v. France ([GC], no. 29183/95, § 45, ECHR 1999-I.
3 См. решение Lingens v. Austria, от 8 июля 1986 г., стр. 25-26, § 40, и решение the Barfod v. Denmark от 22 февраля 1989 г., стр. 12, § 28.
4 См. решение Jersild v. Denmark, от 23 сентября 1994 г, стр. 26, § 31.
5См. решение Zana v. Turkey от 25 ноября 1997 г., стр. 17, §57-60).
6См. решение Surek v. Turkey от 8 июля 1999 г., §52
7См. в числе многих решения Lingens v. Austria от 8 июля 1986 г., § 41, и Fressoz and Roire v. France, § 45
8См. решение Lingens v. Austria от 8 июля 1986 г., §§ 41-42
9См. решение the Wingrove v. the United Kingdom от 25 ноября 1996 г., § 58
10См. решение the Incal v. Turkey от 9 июня 1998 г., § 54
11См. решение Surek v. Turkey от 8 июля 1999 г., §62
12См.решение Surek v. Turkey от 8 июля 1999 г., §62