Чрезвычайно опасная активность

АнализУвы, давно не новость, что в новой России нередки нападения на людей, имеющих яркую гражданскую позицию, готовых публично ее отстаивать. Покушения на таких людей имеют некоторые не всегда очевидные закономерности, как на стадии совершения преступлений, так и во время поиска и наказания виновных. Как в нашей стране избивают и убивают гражданских активистов и как расследуются эти посягательства на свободу мысли – тема сегодняшнего исследования.

 

Характерный почерк

Неонацисты нападают, как правило, группами и из толпы наносят удары ножами в живот - по их идее, это не должно быть смертельно, но жуткая боль и медленное заживание гарантированы. В нападениях на гражданских активистов используются также бейсбольные биты, стальные прутья, молотки, топоры и типично хулиганские "розочки" (горлышко разбитой бутылки). Но обо всем по порядку.

Во время анализа убийств и нападений на гражданских активистов и журналистов России были отобраны и исследованы произошедшие в неполную путинскую "десятилетку" с 2000 по 2009 годы 100 таких фактов. Из них расстреляны 11 активистов и журналистов, зарезаны шестеро, забиты до смерти, в том числе молотками и битами, пятеро. Между тем, биты, молотки, топорики чаще всего использовались нападавшими в качестве орудий преступления.

Из 100 проанализированных преступлений - 24 связаны с журналистами и 76 с гражданскими активистами. При этом сразу отметим, что это деление достаточно условное, поскольку часто провести между ними грань четко невозможно.

Из разобранных случаев драматических фактов с антифашистами зафиксировано 18, с представителями нацболов - 12, с экологами - 7, с профсоюзными лидерами - 5. Предварительные угрозы получали 13 журналистов и гражданских активистов, из которых в 4 случаях были в качестве устрашения сожжены автомобили. То есть антифашизм, экология и националбольшивизм - самая опасная в России гражданская активность. Также из анализа отчетливо видно, что всерьез озаботиться обеспечением своей безопасности нужно уже после получения угрозы в виде сожженного личного автомобиля. Из 4 подобных фактов: Бобров - похищен и жестоко избит, Бекетов останется калекой, Ульяшин - расстрелян.

Из 100 исследованных нападений 33 произошли в российских столичных городах и регионах (Москва, Санкт-Петербург, Московская, Ленинградская области). На Северный Кавказ пришлось 9 фактов. Остальные достаточно равномерно и практически бессистемно распределились по другим регионам России. При этом нельзя не отметить, что если вы антифашист, то больше всего шансов пострадать у вас будет в Москве, Питере, Удмуртии и Брянске. В последнем только за 2008 год зафиксировано не менее 8 случаев нападения неонацистов на антифашистов.

Из 16 убийств до приговора исполнителям дошло только дело Игоря Домникова. Заказчики при этом не установлены. Направлено в суд уголовное дело группы неонацистов, которым вменяется в том числе убийство Николая Гиренко в Санкт-Петербурге. Оправдан за непричастностью человек, обвинявшийся в убийстве главного редактора "Тольяттинского обозрения" Алексея Сидорова. Оправданы за недоказанностью обвинявшиеся в убийстве Анны Политковской.

 

Расстрелы

 Главный редактор "Тольяттинского обозрения" Валерий Иванов был убит в машине возле собственного дома выстрелами в руку, грудь и в затылок. В своем же автомобиле смертельно ранили в плечо и в голову сотрудника дагестанской телекомпании "ТВ-Чиркей" Тельмана (Абдулу) Алишаева. От выстрелов в голову из травматического пистолета, полученных в подъезде дома, скончался и редактор мурманской газеты "Регион 51" и информационного агентства "RIA 51" Шафиг Амрахов. В лифте дома, где снимала квартиру, была убита четырьмя выстрелами, включая контрольный в голову, обозреватель "Новой газеты" Анна Политковская.

Эти убийства происходили в течение 14 лет, но ситуация практически не изменилась. По статистике Фонда защиты гласности только журналистов за это время погибло или пропало без вести свыше 300 человек. Между тем, вечернее возвращение домой по-прежнему остается одним из самых опасных факторов для жизни и здоровья гражданских активистов России. Правда, и дом не всегда оказывается крепостью. Так воркутинская правозащитница Людмила Жоровля была убита вместе сыном выстрелами в упор в собственной квартире.

 

Публичная казнь

Военный обозреватель "Московского комсомольца" Дмитрий Холодов был взорван в редакции газеты. Главный редактор русского издания "Forbes" Пол Хлебников был расстрелян из автоматического оружия на выходе из офиса журнала. Сотрудник "Фонда гражданских свобод" Александр Литвиненко фактически умирал от отравления полонием-210 в прямом эфире ведущих телекомпания мира. Адвокат Станислав Маркелов и внештатный корреспондент "Новой газеты" Анастасия Бабурова были убиты в центре Москвы на Пречистенке после проведенной пресс-конференции. Кем бы ни были заказчики этих убийств, для них, очевидно, была важна публичность своих действий. Цели таких показательных расправ могли быть, безусловно, разными.

 

Естественность и "бытовуха"

Еще один главный редактор "Тольяттинского обозрения" Алексей Сидоров скончался после нанесения двух ножевых ранений в спину. Журналист "Новой газеты" Игорь Домников погиб от ударов молотком по голове. Заместитель главного редактора этого же издания Юрий Щекочихин скончался от отравления. В первом случае подходящим убийцей оказался электросварщик Евгений Майнингер, во втором - преступное сообщество, в третьем - сильный аллергический синдром с последовавшим отеком мозга. Прошло несколько лет, а воз расследования этих преступлений и ныне там. По делу Сидорова сварщика оправдали. В деле Домникова в качестве исполнителей были осуждены члены татарстанского организованного преступного сообщества "Тагирьяновские", а заказчики не найдены. Дело Щекочихина было реанимировано в октябре 2007 года с просьбой проверить, не было ли отравления радиоактивным веществом, как это случилось с Литвиненко, однако ровно год назад Следственный комитет принял решение оставить непоколебимой версию об аллергии.

Также списать на простое хулиганство или, в крайнем случае, попытку ограбления надеялись покушение на председателя Саратовской гражданской палаты и заместителя руководителя саратовского "Общества защиты прав потребителей" Алексея Сусликова. Ему нанесли девять рубленых ран по голове металлическими топориками. В итоге Следственный комитет отказался расследовать это дело, ссылаясь на то, что в нем усматриваются признаки разбоя и причинения тяжкого вреда здоровью, и при этом нет покушения на убийство. Дело осталось в милиции и было благополучно приостановлено за неустановлением нападавших. Совсем недавно по весьма похожему сценарию было совершено нападение на руководителя саратовского медиа-холдинга Вадима Рогожина, на которого также напали в подъезде двое неизвестных и нанесли ему около десяти рубленых ран по голове предварительно все теми же железными топориками.

 

"Китайское" предупреждение

Большинство гражданских активистов получают угрозы перед роковыми нападениями. Многие из них, учитывая род своей деятельности, фактически свыклись с "китайскими" предупреждениями. Журналист "Новой газеты" Юрий Щекочихин неоднократно принимал анонимные звонки, завершившиеся нападением в подъезде и выделением охраны его семье. Угрожали и Политковской, которую по дороге в Беслан даже пытались отравить. Исполнительный директор красноярского отделения "За права человека" и инициатор создания организации по защите прав потребителей в крае Сергей Ульяшин перед убийством сталкивался с избиениями и поджогами своих автомобилей.

Кстати, поджог машины - довольно распространенный способ оказания давления на активистов. Так неизвестные поджигали автомобиль главного редактора "Химкинской правды" Михаила Бекетова, который впоследствии был зверски избит и, если и выживет, на всю жизнь останется инвалидом. Поджигали автомобиль и председателя Коми правозащитной комиссии "Мемориал" Игоря Сажина, и лидера пермского молодежного "Яблока" Юрия Боброва, причем через неделю после поджога активиста похитили и в течение нескольких часов избивали. С избиением после получения намеков столкнулся также еще один редактор подмосковной газеты "Молва. Южное Подмосковье" Максим Золотарев, который после нападения заявил о том, что уходит из журналистики.

 

Ножевой неонацизм

На питерских антифашистов Тимура Качараву и Максима Згибая молниеносно напала группа неонацистов с криками "Анти-антифа" - в результате от пяти ножевых ранении в шею Качарава скончался. Этот же сценарий повторился со сторонником движения "Антифа" Александром Рюхиным и его другом Егором Томским - москвич Рюхин погиб от удара ножом в сердце. Станислав Корепанов из Удмуртии и житель столицы Алексей Крылов не были антифашистами - первый увлекался скейтбордом и рэппом, второй - решил посетить антифашистский панк-концерт - оба погибли после аналогичного массового нападения и ударов ножами. От множественных ножевых ранений из толпы скончался и московский антифашист Федор Филатов. В такой группе молодчиков трудно определить точно, кто наносит смертельный удар, каждый вносит в убийство свою лепту. Выживают не многие, как, например, соратник Тимура Качаравы - Иван Елин из Санкт-Петербурга - после более 20 ножевых ранений он остался жить. Антифашисту Илье Бородаенко из экологического лагеря под Ангарском повезло меньше - нападавшие сломали ему позвоночник. В больнице парень скончался.

Мотив межнациональной вражды удалось доказать пока только в деле Тимура Качаравы. В итоге неонациста Андрея Шабалина приговорили к 12 годам лишения свободы, остальные получили от двух до трех лет колонии. От четырех до шести с половиной лет получили убийцы Александра Рюхина, причем доказанные в суде статьи "Умышленное причинение вреда здоровью", "Побои" и "Хулиганство" ни на йоту не указывали на мотив ненависти. То же произошло в деле Станислава Корепанова - 13 лет колонии без мотива вражды. По остальным делам - либо не раскрыты и приостановлены, либо расследование продолжается без фигурантов.

Подозрения в причастности силовиков к организации нападений на активистов возникали довольно часто. Незадолго до нападения, в результате которого была получена несовместимая с жизнью черепно-мозговая травма, 22-летний лидер подмосковных национал-большевиков Юрий Червочкин сообщал о преследовании его сотрудниками УБОП. Нападение на лагерь анархо-экологов в Ангарске ранним утром летом 2007 года было организовано как спецоперация, а представители милиции и ФСБ прибыли на место происшествия спустя несколько минут - это при том, что лагерь был разбит за городом в лесу. В Ижевске провокации неонацистов в отношении сторонников движения антифа сопровождались оперативниками.

 

Профсоюзное нападение

Профсоюзный лидер калининградского отделения Российского профсоюза докеров Михаил Чесалин подвергся нападению посреди бела дня, когда выходил из своего автомобиля. Ему нанесли несколько ножевых ранений в спину и ударов по голове. В Санкт-Петербурге с разницей в несколько месяцев были избиты лидер профсоюза завода Ford во Всеволожске Алексей Этманов и председатель питерского профсоюза General Motors Евгений Иванов. Цель была - не изувечить, как например, в случае с активистом и журналистом Михаилом Бекетовым из подмосковных Химок, а напугать. Ранее подобным запугивающим нападениям подверглись представители профсоюзов в Таганроге и Тольятти. Перед избиениями, как правило, профсоюзникам поступали угрозы. С запугиванием пришлось столкнуться и заместителю председателя свободного профсоюза докеров Туапсе Дмитрию Абрамову. Благо до нападения дело не дошло.

 

Бейсбольное "хулиганство"

Кроме Юрия Червочкина, забитого бейсбольными битами до смерти в Серпухове, в рядах "несогласных", в частности, нацболов были убиты во время нападений Антон Страдымов, Александр Бурыгин, Виктор Золотарев, Алексей Волков, Андрей Нефедов, Михаил Соков, Максим Орлов, Владимир Курагин. Бейсбольными битами в Хакасии избивали известного журналиста, редактора Интернет-журнала "Новый фокус" Михаила Афанасьева, в Татарстане от бит пострадал бывший пресс-секретарь президента Минтимера Шаймиева - Ирек Муртазин. Борца с точечными застройками Сергея Зильбермана также били битами в Москве за его попытку остановить незаконную вырубку леса. Таким образом, обычная бейсбольная бита перетекла из типичных хулиганских разборок в расправы над гражданскими активистами. Впрочем, удивляться не стоит - все, что эффективно использовалось в обывательском преступном мире, вполне может так же качественно использоваться в мире преследования свободомыслящих.

 

Реакция

От циничного самоустранения и высказываний в духе "а как вы хотели - это естественно" до попыток дискредитации и пустых громких заявлений - примерно так можно охарактеризовать диапазон реакции властей на факты убийств и избиений российских гражданских активистов. Достаточно вспомнить Путина, после гибели Анны Политковской заявившего, что ее убийство нанесло стране больше вреда, чем ее статьи. Или Медведева, который после показательной казни Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой 10 дней "публично молчал" и только после такой неприличной для главного политика страны паузы оправдывался перед Михаилом Горбачевым и редактором "Новой газеты" Дмитрием Муратовым, что, мол, не хотел влиять на ход следствия.

В социологии даже есть специальный термин "стратегии дедраматизации". Эти манипулятивные технологии используются для того, чтобы снизить накал страстей вокруг громких политических событий. После расстрела Пола Хлебникова советник Владимира Путина Михаил Лесин заявил: "Хлебникова убили преступники, а не Россия". Сам Путин тогда от комментариев воздержался и личных соболезнований семье журналиста не прислал. На региональном уровне ситуация аналогичная. После убийства первого редактора "Тольяттинского обозрения" администрация Самарской области распространила пространно-пустое заявление со словами: "Верим, что день гибели Валерия Иванова станет началом его новой жизни - жизни после смерти". Через три месяца в Самарскую область прибыл тогдашний заместитель Генпрокурора Владимир Колесников, чтобы лично проконтролировать ход расследования дела об убийстве. Что значит особый контроль Генпрокуратуры, гражданские активисты могли убедиться не раз - либо найдут "козла отпущения", либо, несмотря на подключение лучших следователей и профессиональных следственных групп, преступление так и не будет раскрыто даже для галочки.

Что касается такой стратегии дедраматизации как дискредитация, если не брать совершенно кощунственную выходку "Известий" после убийства Маркелова, заявившей о якобы его личной связи с Бабуровой, достаточно обратиться к заявлению мэра Воркуты Игоря Шпектора, сделанному после убийства правозащитницы Людмилы Жоровля и ее сына: "Она не была никакой правозащитницей. Она занималась коммерческой деятельностью на почве ЖКХ - брала с людей деньги. Преступников, найдут и, скорее всего, окажется, что это просто наркоманы или бандиты, которые залезли за деньгами". Прошло почти четыре года - Шпектор, как и глава МВД Коми Александр Задков, прокурор Воркуты Константин Москвин и прокурор Коми Виктор Ковалевский, также громко заявлявшие о скором раскрытии этого убийства, ушли в отставку - преступление не раскрыто.

 

* * *

Задержания, обыски, административные аресты, профилактические беседы, допросы, обвинения в экстремизме, прослушки, отслеживание перемещений по стране и другие обязательные атрибуты политического сыска давно стали обыденными для целого, хотя и весьма тонкого слоя современной российской молодежи.

Ножи, биты, топоры, угрозы убийством, мордобой и расстрелы - постепенно становятся привычной альтернативой процессуальному принуждению. Выбор у молодого оппозиционера невелик. Но самое удивительное, что оба способа давления не только не достигают своей цели, но наоборот, привлекают определенную часть молодежи.

В современной России все проще сделать революционную карьеру и стать героем местного или федерального масштаба - отчетливый признак внутренней политической нестабильности, когда власть неспособна канализировать протестную энергию молодежи.

 

Об авторах:
Павел Чиков – председатель Межрегиональной правозащитной ассоциации "Агора", к.ю.н.
Дмитрий Колбасин – руководитель отдела информации Межрегиональной правозащитной ассоциации "Агора".