Юбилей историка и правозащитника Арсения Рогинского (+ФОТО)
Сегодня главе общества "Мемориала", известному российскому историку и правозащитнику Арсению Рогинскому исполнилось 70.
— Я очень боюсь превратиться в пикейножилетчика и придумывать искусственные ответы на вопросы, на которые не знаю ответа. Когда я вернулся из лагеря, ко мне приехал американский журналист. Он спросил: «Как вы думаете, ну сколько это (советский режим. — Е. Р.) еще продлится?» И я сказал: «Лет на 30 их еще хватит». Дело было в сентябре 1985‑го. Так что я не угадыватель и не политолог.
Такое ощущение, что сейчас мне нечего сказать миру, и это ощущение не драматическое. Мне нечего сказать, но есть что делать, и я верю в дело, которое делают самые разные люди и которое в сумме называется «Мемориал».
В чем смысл нашей деятельности? Наверное, держать позицию. Люди это чувствуют и любят у нас бывать. В холлах постоянно сидят молодые люди, их становится все больше. Наверное, для них важно, что есть в стране какие-то точки — не мы одни, — где люди удерживают свои позиции. Это дает опору. В последние несколько лет точек стало меньше. Концентрация людей вокруг них выше, и эти люди более открыты друг другу.
За два года прошло деление на близких и далеких, произошла внутренняя консолидация. Близкие становятся ближе. Возвращается дружба. В 90‑е значение дружбы стало меньше. Люди тогда стали объединяться вокруг проектов, вокруг какого-то дела. Мы работали, а на теплые чувства друг к другу не оставалось ни времени, ни сил. Сейчас значение дружбы увеличилось. Наверное, так всегда бывает в трудные эпохи…
Мы делаем то же, что и раньше, но стали работать более напряженно. Я вижу, как замечательно работает наш проект «Москва. Топография террора». Какой замечательный новый сайт у нас сделали молодые ребята про угнанных в Германию и военнопленных. Какие книжки мы сейчас создаем. В прошлом году были «Папины письма» (сборник писем, которые в годы Большого террора отцы писали своим детям из ссылок и лагерей. — Е. Р.), а сейчас готовится большой том наших устных интервью с людьми, которые были угнаны в Германию. Через неделю-другую выйдет диск с огромным списком чекистов эпохи Большого террора, около 40 тысяч имен. Это удивительная история. Есть коллекционеры, которые собирают марки или спичечные коробки, а есть человек, который чуть ли не всю жизнь собирал чекистов. Он проработал 11 тысяч приказов по личному составу, переписывая оттуда имена и звания. Там 21 тысяча одних только сержантов госбезопасности. То есть в 37‑м году две трети допросов вели даже не лейтенанты, а сержанты. Лейтенантам не справиться было, Большой террор все-таки. На 70% готова энциклопедия по сопротивлению коммунистическому режиму, там уже 140 печатных листов. Всего не перечислишь.
Сейчас у нас висят две выставки: «Разные войны» (о том, как по-разному описывается Вторая мировая война в школьных учебниках шести европейских стран. — Е. Р.) и выставка о Шаламове. Идут дискуссии, появляются новые базы данных, книги. Я уже не говорю, какую огромную работу делает наш Правозащитный центр.
Интенсивность работы очень выросла. Какие-то проекты стояли годами, а сейчас задвигались. Почему? «А может, завтра вообще перестанут пускать в архивы». Люди как будто завелись…
Елена РАЧЕВА,
«Новая»
История от соавтора
Самиздат со сносками
1976 год. Занимаемся редактированием самиздатского исторического сборника «Память». Это был первый выпуск, и нам очень хотелось продемонстрировать читателям, что можно делать историческую науку на достаточно приличном академическом уровне — независимо от официальных институций. Гоним как сумасшедшие, уточняем примечания, пишем редакционные врезки к материалам, дополняем справочный аппарат…
Надо сказать, хозяин предоставленной нам на несколько дней квартиры был не очень в курсе того, что мы делаем. И поэтому, наверное, получилось так, что параллельно с нами в квартире живут две юные привлекательные особы, уж не знаю, кем они хозяину приходились. Нас человек пять-шесть, а квартира не очень большая. Девочки издали наблюдают за нашими трудами, ничего не понимая. Удивляются, что молодые мужчины не обращают на них никакого внимания. Начинают со скуки кокетничать — тоже безрезультатно.
И вот как-то поздно вечером сидим мы с Арсением на кухне, выверяем текст под «дцатую» чашку кофе, и вдруг на кухню заходит одна из девушек и говорит: «Я поняла, вы самиздат делаете!» Мы изумились такой продвинутости. Но что же нам отвечать? Признаваться, что, мол, да, самиздат? Как-то неуютно… И тут Арсений проявил совершенно боксерскую реакцию. Он схватил три листка и протянул девочке со словами: «Разве бывает самиздат со сносками?!»
Девочка разочарованно согласилась, что не бывает, и потеряла к нам всякий интерес.
В сущности, мы с Рогинским до сих пор занимаемся самиздатом со сносками.
Александр ДАНИЭЛЬ —
специально для «Новой»
Источник: "Новая газета"
Фото-галерея: Арсений Рогинский