"Следователями двигал не профессиональный интерес, а политический". О деле Пичугина – на телеканале "Дождь"

"Кто такой Алексей Пичугин?" Ответ на этот вопрос искал телеканал "Дождь" в программе "И так далее с Михаилом Фишманом" от 31 января. В сюжете приняли участие адвокат бывшего сотрудника ЮКОСа Ксения Костромина, корреспондент HRO.org Вера Васильева, написавшая о заключенном несколько книг, и обвинявшийся в покушении на Анатолия Чубайса националист Иван Миронов, который некоторое время сидел с Алексеем Пичугиным в одной камере в московском СИЗО "Матросская тишина".

Как напоминает ведущий программы Михаил Фишман, "первое, о чем заявил Михаил Ходорковский, когда он вышел на свободу, это то, что он будет бороться за освобождение своих соратников".

После того, как колонию покинул руководитель МФО "МЕНАТЕП" Платон Лебедев, последним заключенным по "делу ЮКОСа" остался бывший глава отдела экономической безопасности компании Алексей Пичугин, осужденный пожизненно.

Статус пожизненного заключенного означает, помимо прочего, особые условия жизни. "Никаких полноценных свиданий, минимум солнца, автоматы, замки, пластиковая посуда. Перейти из корпуса в другой можно только в повязке на глазах", – так описывает Михаил Фишман условия отбывания наказания в колонии "Черный дельфин" Оренбургской области, где уже почти шесть лет удерживается Алексей Пичугин.

"За весь период его сидения от него требовали только одного: показаний на Ходорковского и на Невзлина как заказчиков убийств, в которых его в итоге признали виновным", – рассказал корреспонденту "Дождя" Иван Миронов.

Вера Васильева поделилась своими впечатлениями от судебных процессов по второму уголовному делу Пичугина, в рамках которого экс-сотрудник ЮКОСа обвинялся в организации убийств в 1998 году мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и директора московской торговой фирмы "Феникс" Валентины Корнеевой, а также покушений в 1998 и 1999 годах на управляющего компании "Ист Петролеум" Евгения Рыбина. В отличие от судебного разбирательства по первому делу, которое проходило в закрытом режиме, слушания по второму делу были публичными.

"Я начала ходить на второй судебный процесс в 2006 году. Пошла, чтобы выяснить: виновен Пичугин или нет, потому что очень сложно составлять мнение, опираясь только на высказывания обвинения и защиты. И я видела все своими глазами. Я видела, как игнорируются права защиты, как не принимается ни одно ходатайство, как отметают любые доказательства в пользу Пичугина и насколько вольготно чувствует себя обвинение.

Меня поразил такой эпизод. Прокурор Кира Гудим зачитывала показания свидетеля. И она зачитывала их выборочно. Таким образом, что то, что на бумаге, не соответствовало тому, что звучало. А у судьи на руках не было письменных показаний. Адвокат Каганер сказал: "Кира Станиславовна, давайте будем более внимательно зачитывать материалы дела. Все-таки решается судьба человека". Это было в самом начале судебного процесса. Кира Гудим, не смущаясь, ответила: "Уже решена".

И судья не сделал ей замечания. То есть председательствующий, как я понимаю, признал, что он – пустое место".

Михаил Фишман пытается разобраться в вопросе, действительно ли к Алексею Пичугину, как он неоднократно сообщал, в том числе в суде, на одном из допросов сотрудники ФСБ применяли так называемую "сыворотку правды". Для этого телеведущий обращается к свидетельствам людей, в разное время окружавших заключенного.

Например, другой юкосовский сиделец, Владимир Переверзин, утверждает, что "к Пичугину применяли весь арсенал давления".

Иван Миронов в интервью "Дождю" не только вспоминает рассказ Пичугина о том, "как коллеги по эфэсбэшному цеху вызвали его на допрос и предложили выпить коньяка, а на следующий день он проснулся в очень тяжелом физическом расстройстве, на руке у него были вроде как следы от инъекций". Бывший сокамерник, кроме того, утверждает, будто и к нему в заключении применялись "определенные писхотропы, которые могли подбросить в еду, в чай, в жидкость".

"Я сам это проходил", – заявляет он.

Михаил Фишман также цитирует рассказ ученого Игоря Сутягина "Три школы". Сутягин обвинялся российскими спецслужбами в шпионаже и в июле 2003 года делил с Алексеем Пичугиным камеру в СИЗО ФСБ "Лефортово". Почти десятилетие спустя Европейский суд по правам человека признал, что в отношении ученого было нарушено право на справедливое правосудие.

"Существо, руки и ноги которого сделаны из толстых бревен, обернутых слоем ваты. Представили? Тогда вы можете приблизительно представить себе облик Алексея, когда июльским вечером он вернулся в нашу камеру СИЗО ФСБ "Лефортово". Мутные желтовато-серые белки глаз. Остановивший взгляд, не способный сфокусироваться ни на чем (смотрит куда-то вдаль, ме-едленно собирая глаза в кучку на тебе, когда задаешь вопрос). Неестественно распрямленные, несгибающиеся руки и ноги. И полная заторможенность – лишь безжизненным механическим голосом односложно отвечает на вопросы", – пишет Сутягин.

Иван Миронов пытается описать характер Алексея Пичугина – каким он его увидел.

"У него было советско-офицерское восприятие действительности... чекистско-офицерский образ… Любил лирические саги о нашей доблестной милиции… Несмотря на такой внутренний синтез стереотипов о КГБ, о казачестве, о либеральной волне, это был умный, взвешенный, дисциплинированный офицер. Дисциплина была его образом жизни, молитва, спорт…

Ходорковского, конечно, он боготворил".

Первое дело Пичугина, об убийстве Сергея Горина и его жены, было засекречено. Горин – бизнесмен с неоднозначной репутацией, у которого было много врагов и для которого, кстати, Пичугин стал крестным отцом его третьего сына. Журналисты писали, что кровь на предполагаемом месте преступления оказалась не той группы, которая была у Гориных. Потом группа крови вдруг совпала с той, которая была нужна следствию, напоминает Михаил Фишман.

О юридических аспектах дела Пичугина рассказала его адвокат Ксения Костромина.

Европейский суд по правам человека постановил, что защите не было дано право допросить должным образом основного свидетеля обвинения по первому делу и что на этом основании надо возобновить процесс и провести его заново.

Верховный суд нам в этом отказал, сообщила Ксения Костромина.

"Пичугин – бывший сотрудник КГБ и, возможно, те, кто организовал "дело ЮКОСа" надеялись, что он, как "свой", пойдет на сотрудничество. Но Алексей отказался от этого и, возможно, поэтому его наказали так жестоко, его наказали больше всех", – считает Вера Васильева.

"К Пичугину приходили даже в 2013 году, то есть в прошлом году еще надеялись организовать дело об убийстве непосредственно против Ходорковского. И в "Черный дельфин" приходили некие люди, которые просили Алексея дать показания в обмен на смягчение наказания, в обмен на замену пожизненного заключения конечным сроком", – рассказала она.

"Можно утверждать, что дело Пичугина – это часть "дела ЮКОСа", и с этой частью обвинению очень удобно иметь дело, потому что тут очень трудно что-то возражать по существу. Можно утверждать, что само "дело ЮКОСа" не рядовое, а политическое, и сам Владимир Путин фактически признал это, лично выпустив Ходорковского на свободу. Сам посадил, сам и отпускаю.

В чем также нет сомнений, что от Пичугина, конечно, добивались показаний на руководство компании. То есть следователями двигал не профессиональный интерес, а политический. А раз так, то есть основания сомневаться в судебных решениях в обоих его делах.

Значит ли это, что Пичугин невиновен? Наверное, нет, автоматически не значит. Но это значит, что нужен суд, который должен разобраться и вынести решение, которому можно было бы доверять. А это пока что скорее из области фантастики", – делает вывод Михаил Фишман.

Сейчас в Европейском суде по правам человека находится жалоба защиты по второму уголовному делу Пичугина, по которому ему и назначено пожизненное лишение свободы. Эта жалоба Европейским судом пока еще не коммуницирована.

"Если она будет коммуницирована, Европейским судом будет вынесено решение о нарушении права на справедливое судебное разбирательство, тогда у российских властей будут абсолютно законные основания, чтобы возобновить производство хотя бы по второму делу и вынести, может быть, наконец, справедливое решение", – выражает надежду Ксения Костромина.

"Мне хотелось бы еще раз сказать о том, что Алексей Владимирович никогда в отношении каких-либо лиц не давал оговаривающих показаний. По крайней мере он всегда говорил о том, что он сам непричастен к совершению каких-либо преступлений и что никто из руководящих лиц компании "ЮКОС" не давал ему указаний на совершение каких-либо преступлений", – подчеркивает адвокат.

Подготовила к публикации Вера Васильева