Дело Arctic Sunrise. Литвинов, сын Литвинова

Любовь Чижова, Александра Вагнер: "Среди арестованных экологов – 51-летний гражданин США и Швеции Дмитрий Литвинов, сын советского диссидента и правозащитника Павла Литвинова, правнук наркома иностранных дел Максима Литвинова."

Дмитрий Литвинов в детстве провел четыре года с родителями в сибирской ссылке.

В 1974 году Павел Литвинов с семьей эмигрировал в США. Дмитрий окончил Университет Коннектикута, получил степень магистра политической антропологии, но в 1989 году решил поработать в Greenpeace. Теперь он старший активист отделения Greenpeace-Nordic и член правления российского отделения организации. Живет в Стокгольме с женой Анитой и тремя детьми, 26, 19 и 14 лет.

За участие в акции в Печорском море ему грозит до 15 лет лишения свободы.

О том, как Дмитрий Литвинов попал в Greenpeace, Радио Свобода рассказал его отец Павел Литвинов: "Это началось как-то случайно. Он учился в университете, получил степень бакалавра, потом магистерскую степень, он интересовался антропологией и лингвистикой. Тут у него работы не было, и приятель сказал, что у него хорошо подвешен язык, и почему бы ему не походить по домам и не попробовать уговорить людей пожертвовать деньги. Greenpeace живет на частные пожертвования.

И Дима начал этим заниматься. И вдруг оказалось, что он очень хорошо умеет объяснять и что люди по его инициативе охотно жертвуют деньги Greenpeace. В общем, он стал этим заниматься и продолжал искать работу.

А в это время Greenpeace, первый раз в своей истории, решил послать свой корабль в Россию, чтобы поехать к Новой Земле, к месту, которое заражено было советскими ядерными испытаниями. И они спрашивали, говорит ли кто-то по-русски. И сказали: "Вот есть у нас новый парень, говорит по-русски и по-английски, давайте его возьмем".

Дима очень способный к языкам, он говорит по-русски, по-английски, по-испански, даже на языке индейцев кечуа. И они взяли его с собой как переводчика.

В результате они подъехали к Новой Земле, и корабль, как и сейчас, арестовали. Активистов привезли в тот же самый Мурманск. Но потом их отпустили. Была перестройка, были надежды на перемены в России, и Горбачев подписал указ их освободить. И они, как герои, которых успел полюбить весь Мурманск, уехали в Амстердам.

И Дима после этого стал работать в Greenpeace. Он женат на шведке Аните, несколько лет они прожили в Бостоне, а в 1994 году переехали в Стокгольм. Он помогал основать российское отделение Greenpeace.

Для него это стало самым главным делом жизни – спасение Арктики. Используя языки, свое умение говорить, объяснять, насколько опасно для мира такое наплевательство на среду обитания. Он большой энтузиаст, и это стало делом его жизни.

– Акции Greenpeace всегда немного провокационны, как нам кажется, активисты всегда рискуют. А у Дмитрия какой характер? Он не боится опасности, какой он человек?

– Он человек вполне спортивный, участвует в акциях, но, как правило, как их организатор, а не непосредственный участник. Он отличается умением говорить, а не навыками альпиниста. В общем, конечно, это всегда риск, и вот в настоящий момент этот риск стал вполне реальным. Не могу сказать, что он человек, любящий риск. Да и вообще люди, которые активно участвуют в таких акциях, они помоложе. 

– Как вы думаете, как ему сейчас приходится в СИЗО, как он справляется?

– Он справляется хорошо, он передал через норвежского дипломата, который его навестил, что он в хорошем состоянии. Ему было очень холодно в камере, сейчас его перевели в камеру, где теплее. Он отказывается разговаривать со Следственным комитетом, или кто там его допрашивает, потому что обвинение абсурдно.

Его принцип таков: если будут нормальные, разумные разговоры, то он готов, а объяснять, что он не пират, он не будет. В общем, он довольно крепкий парень, и я думаю, что он это выдержит.

Но я очень боюсь за него, я очень волнуюсь. Когда я первый раз попал в тюрьму, мне было 27 лет и я все-таки был намного моложе, а первый раз попадать в российскую тюрьму, да еще после того, как ты прожил жизнь в более благополучных странах, конечно, страшно.

– Вы сразу после ареста Дмитрия писали, что он еще мальчиком провел четыре года с вами в сибирской ссылке. Страшная ирония судьбы получается...

– Мы много лет надеялись, что Россия станет демократическим правовым государством. А она деградирует в сторону Советского Союза, и, конечно, это опасно. Я очень боюсь за него. Его жена волнуется очень.

Мы гордимся, что он занимается правильным делом, что не гоняется за деньгами, а работает за не очень-то высокую зарплату. Конечно, на нее в Швеции можно жить неплохо, но разбогатеть он не разбогател. Но зато это страсть, дело всей его жизни.

– Как вам кажется, как закончится вся эта история?

– У меня очень плохие предчувствия, но я очень надеюсь при этом на лучшее. Хотелось бы, чтобы Путин поступил правильно и отпустил 30 арестованных активистов Greenpeace.

Анита Литвинов, жена Дмитрия, говорит, что уже подала заявку на получение российской визы, чтобы попробовать как можно скорее увидеться с мужем. Она также очень волнуется – не только из-за Дмитрия, но и за всех других членов команды Arctic Sunrise:

– Больше всего мне хочется, чтобы он и его коллеги как можно быстрее вернулись домой. Во-вторых, я хотела бы сказать, что хорошо знаю своего мужа и других участников экспедиции – это обычные люди, которые просто хотели привлечь внимание общества к проблемам, связанным с загрязнением окружающей среды и глобального потепления. Я не являюсь активистом Greenpeace, я сторонний наблюдатель, знающий тех, кто был на судне Arctic Sunrise, но я уверена, что у них всегда были мирные намерения.

– Какова была роль Дмитрия Литвинова во время экспедиции?

– Он был пресс-секретарем. Насколько мне известно, он должен был рассказывать и передавать полную информацию о том, что происходит и почему.

– Дмитрий Литвинов в Greenpeace занимался вопросами не только рыбной ловли в Арктике, но и прекращения испытаний ядерного оружия в России. Известны ли вам подробности его деятельности?

– В Greenpeace мой муж занимался самыми разными проблемами загрязнения окружающей среды. В том числе это были и проблемы испытаний ядерного оружия. Но это было 20 лет назад. В последнее время он сосредоточился на рыболовстве и вопросах сохранения экосистемы Арктики.

– Связываете ли вы жесткое обращение с активистами Greenpeace с тем, что они арестованы именно в России?

– Реакция была излишне суровой, выдвинутые обвинения непропорционально жестоки. Я знаю и то, что Greenpeace готов отстаивать свою позицию: активисты просто хотели обратить внимание на происходящее, на существующую проблему. И мне кажется, что реакция на это была чрезвычайно неадекватной.

– Получаете ли вы из России информацию о возбужденном там деле, подробности судебного производства?

– Судьи не связывались со мной. Я могу поделиться с вами тем, что случилось. У нас есть 14-летний сын. 19 сентября, как раз в день его рождения, муж позвонил нам, поздравил сына и сказал, что вернется домой через несколько дней, максимум через неделю. Но с этого времени у меня не было возможности с ним поговорить.

Мы очень волнуемся, сын постоянно спрашивает, что происходит. В то же время мы на связи с консульством и получаем оттуда информацию. Мы знаем, где находится Дмитрий и что он также находится в контакте с консульством.

Но мы не располагаем более подробной информацией. Мы ничего не знаем и о том, что будет происходить в дальнейшем. Я постоянно смотрю новости и стараюсь делать какие-то выводы о том, как все это может закончиться. Но пока у меня нет даже приблизительного представления о будущем.

То, что я слышала, заставляет меня еще больше тревожиться и волноваться, это наполняет меня желанием что-то предпринять для его возвращения домой.

– Вы планируете поехать в Россию или будете ждать окончания разбирательства в Швеции?

– Я подала заявку на получение визы, чтобы отправиться в Россию. Как гражданину Швеции мне требуется виза. Но, кроме этого, мне нужно разрешение на свидание с мужем. И как только у меня появятся эти документы, я обязательно поеду в Россию, чтобы увидеться с ним.