Наталья Точильникова: "Мое общение с Ходорковским началось с текстов, направленных против него"

В минувший четверг, 14 марта 2013 года на 16-й национальной выставке-ярмарке "Книги России" на ВВЦ состоялась презентация книги Натальи Точильниковой "Ходорковский: Невиновен!", выпущенной издательством "Алгоритм".

Наталья Точильникова в течение многих лет собирала материалы о Михаиле Ходорковском и деле "ЮКОСа". В результате ей удалось написать не только биографию экс-главы опальной нефтяной компании и рассказ о судебных процессах в Мещанском и Хамовническом судах, но и разобрать другие связанные с "ЮКОСом" обвинения, а также развенчать многочисленные мифы и заблуждения о "ЮКОСе" и Ходорковском.

На презентации побывала корреспондент HRO.org Вера Васильева, которая взяла у Натальи Точильниковой интервью.

– Наталья, насколько я знаю, Вы начинали свою рукопись тогда, когда еще не было никаких книг о Михаиле Ходорковском, эта тема не была "трендовой". Чем Вас привлекла эта фигура?

– Дело было в июне 2005 года, я включила телевизор, который тогда еще смотрела. Шла программа "Чистосердечное признание", сюжет, по-моему, назывался "История нефтяного царя". Рассказывали о Михаиле Ходорковском, выпускнике МХТИ, обладателе красного диплома, причем это подавалось так, будто иметь красный диплом – преступление. Говорилось о том, что он занялся бизнесом и использовал незаконные схемы.

То, что я услышала, поразило меня вдвойне. Во-первых, я почувствовала себя вернувшейся лет на 15-20 назад, потому что это была типичная "совковая" пропаганда. Во-вторых, мой личный опыт занятия бизнесом – правда, довольно мелкий и неудачный – говорил мне о том, что регистрация предприятий в ЗАТО (закрытых административных территориальных образованиях), использовавшаяся Ходорковским, была законной.

Я тогда регулярно читала журнал "Деньги", и помню, что там эта схема оптимизации налогов была прописана как законная.

Кроме того, мне было известно, что есть по крайней мере сотня фирм, которые работают исключительно в Москве, а зарегистрированы в ЗАТО. То есть, я знала, что это распространенная бизнес-практика.

Откуда это пошло? ЗАТО – в основном наукограды, либо закрытые города с военными предприятиями. Тогда, в начале и середине 90-х, для них не было финансирования. Для того, чтобы их сохранить и поддержать, было принято законодательство о внутренних оффшорах. Фирмы, которые там регистрировались, получали льготы, таким образом, привлекались средства.

Потом в передаче начали рассказывать, что Ходорковский приватизировал НИИУИФ (Научно-исследовательский институт по удобрениям и инсектофунгицидам), заплатив за него всего 25 тысяч долларов. И у меня сразу всплыла ярчайшая картинка личных воспоминаний.

Год 1994-й или 1995-й. Я еду в трамвае со своим бывшим преподавателем математики. Он мне говорит: "Я слышал, что ты бизнесом занимаешься, а тут завод продается всего за миллион рублей, и нет покупателя".

Это было 340 долларов по тогдашнему курсу, сейчас мне самой трудно в это поверить. Но тогда я даже не удивилась, тогда торговали все и всем, а пошла к знакомому предпринимателю, который был гораздо богаче меня.

Я говорю: "Есть завод за миллион, давай им займемся". Он спрашивает: "Что он делает, этот завод?" Я: "Что сейчас заводы делают? В развалинах лежит. И у него долг 100 миллионов рублей".

На это мой собеседник ответил: "Так зачем он нам нужен? Мы акциями торгуем, давай и дальше акциями торговать".

Это была типичная ситуация для тех лет.

Сейчас я периодически читаю блог Олега Тинькова – бывшего знаменитого пивовара, а ныне банкира, где он иногда публикует видео бесед с современными предпринимателями об их бизнесе и о том, как они добились успеха. В одном из таких разговоров Олег Тиньков вспоминал аналогичный эпизод из собственной биографии. Он тогда торговал оптовыми партиями калькуляторов. И ему тоже предложили поучаствовать в приватизации. "Да, зачем мне это надо! – решил он. – Мне надо калькуляторы продать". И он делает вывод: те, кто в 1990-е все-таки включился в приватизацию, те, кто решились на это, были людьми просто гениальными.

Таким образом, программа "Чистосердечное признание", с которой я начала свой рассказ, поразила меня своей противоречивостью.

Я стала много читать о "ЮКОСе" и о его экс-главе. Мне захотелось иметь первоисточник, потому что я не люблю информацию от вторых и третьих лиц. Я зашла на сайт Генпрокуратуры и скачала приговор Ходорковскому по его первому уголовному делу.

Я ведь знала, как это бывало в 90-е. Как людей подставляли, кидали и испарялись с предоплатой.

А в приговоре были описаны бизнес-практики оптимизации налогов и приватизационные сделки, причем широко распространенные, о которых писали "Деньги" и "Коммерсант".

Что там было криминального? Криминально была представлена вся деятельность – приватизация и работа его предприятия.

Еще в приговоре был интереснейший эпизод о финансировании группы "Мост". Когда громили НТВ Гусинского, Ходорковский оказал телекомпании помощь, дал кредиты. Ему это вменили как растрату имущества. Но потом этот эпизод убрали, поскольку решили, что все деньги у него были ворованные. Растрата ворованных денег – это нонсенс, поэтому Мосгорсуд данный эпизод исключил.

– Как я поняла, изначально у Вас не было однозначного мнения о Ходорковском. Изменилось ли как-то Ваше отношение к нему после прочтения приговора?

– После того, как я прочитала приговор, мое отношение к Ходорковскому значительно улучшилось. Особенно меня возмутило то, что одна страница приговора противоречила другой. На одной странице было сказано, что его фирмам были предоставлены льготы. На следующей – что в налоговые декларации были внесены ложные сведения о наличии льгот. С формальной точки зрения это совершенный бред.

Я ему написала письмо, разобрала со своей точки зрения приговор, выразила сочувствие.

К моему удивлению, Ходорковский мне ответил. Это была полная неожиданность, я ответа не ждала. Он со мной согласился практически во всем.

Письмо, кстати, шло месяца четыре. Два месяца туда, два – обратно. Пешком, наверное.

Мы начали переписываться. Пожалуй, тогда у меня и возникла мысль написать что-то документальное на эту тему.

– Вы ведь неслучайно уточнили – "документальное". У Вас уже есть художественная книга "Кратос", прототипом одного из героев которой стал Михаил Ходорковский, не так ли?

– Герой – это всегда не совсем тот человек, с которого он списан. Это во многом твоя фантазия. Какие-то черты героя у его прототипа есть, каких-то черт нет. Кстати, роман "Кратос" далеко не всем понравился, знающие Ходорковского люди упрекали меня в том, он в действительности другой. Но я и не утверждаю, что это он. Это персонаж произведения художественной литературы, у которого есть некоторые общие с Михаилом Ходорковским черты.

– Итак, Вы решили написать документальную книгу о Ходорковском. Почему потом на какое-то время оставили эту мысль, а позже к ней вернулись?

– Я начала размышлять над своей идеей, но в скором времени вышла книга журналиста Валерия Панюшкина "Узник тишины". Тогда я решила: мне не стоит повторяться.

Но время шло, и оказалось, что этот перелом в жизни Михаила Борисовича – арест, тюрьма, приговор – не конец. Произошло еще много достойного внимания . Его попытка баллотироваться в Думу, противостояние в следственном изоляторе (СИЗО), голодовки. Уже в колонии Краснокаменска были многочисленные наказания Ходорковского штрафным изолятором (ШИЗО), куда его сажали ни за что, ни про что.

Потом его перевезли из колонии Краснокаменска в СИЗО Читы и начали расследование второго уголовного дела.

Я поняла, что ничего не закончилось, мне есть, о чем писать.

Всерьез я взялась за книгу осенью 2007 года.

– Как это происходило?

– Первым, кто дал мне интервью, оказался бывший руководитель информационно-аналитического управления ООО "ЮКОС-Москва" Алексей Петрович Кондауров.

Потом я списалась с мамой Михаила Ходорковского Мариной Филипповной, и она меня пригласила в детский лицей-интернат "Подмосковный" в Коралово, созданный ее сыном. Там Марина Филипповна дала мне совершенно роскошное интервью, которое целиком вошло в книгу. Оно огромное и очень интересное – и о детстве Ходорковского, и о его юности, и о том, как она относилась к его занятию бизнесом, ей было страшно. И как она ездила к нему на свидания уже в колонию.

Затем я через сайт "Одноклассники" нашла его соучеников. Одна из них, Яна Галченкова, тоже дала мне большое интервью, которое вошло в книгу.

Кроме того, я отыскала однокурсников Ходорковского. В частности, Дмитрий Мурзин – сейчас он профессор в Финляндии – рассказал, как они вместе работали в комитете комсомола.

Надо сказать, что комсомольское прошлое Ходорковского было для меня камнем преткновения, отрицательной характеристикой. Я закончила московскую физико-математическую школу номер 179, это примерно то же самое, что сейчас 57, там царил очень вольный дух. Комсомольских активистов мы презирали и смеялись над ними. Но сам Ходорковский и его друзья мне говорили: мы верили. Это для меня было удивительно. Впрочем, Ходорковский также говорил о том, что для него комсомол был не идеологической организацией, а своего рода школой менеджмента.

Еще мне дал интервью Леонид Невзлин. Это главный пиарщик "ЮКОСа", который также курировал службу безопасности компании, что потом ему вышло боком.

Это очень интеллигентный еврей. Его речь переполнена интеллигентскими оборотами типа "по моему мнению", "я так считаю", "честно говоря", которые мне пришлось нещадно выкорчевывать, оставив немного для речевой характеристики. Но к отредактированному тексту он никак не придрался, хотя его интервью уменьшилось страницы на три.

Я получила огромное удовольствие от общения, он мне очень понравился и рассказал много интересного.

Это тот самый Невзлин, которого обвинили в организации убийств, он сейчас приговорен к пожизненному заключению заочно. Еще есть бывший сотрудник службы безопасности "ЮКОСа" Алексей Пичугин, который приговорен к пожизненному заключению за то же самое, к сожалению, очно.

Следующим моим собеседником стал Василий Шахновский – бывший депутат, бывший помощник экс-мэра Москвы Юрия Лужкова. Он тоже произвел на меня приятное впечатление, это экстраверт, человек компанейский и очень легкий в общении.

Как рассказал мне Шахновский, финансирование Ходорковским политических партий было согласовано с Кремлем. Как он выразился, это был совместный с Кремлем проект. Потом много об этом писали. Но тогда это стало для меня открытием и тоже не лучшей характеристикой моего героя. По-моему, с этого началось строительство в нашей стране имитационной демократии. Такие вещи должен решать народ, их нельзя согласовывать с государством.

Я написала об этом Ходорковскому. Он ответил, считает подобные договоренности нормальными, он до сих пор стоит на этой позиции и полагает, что нужно договариваться и находить компромиссы.

Но в работе над книгой не все складывалось гладко. Меня сводили с теми людьми, с которыми Ходорковский начинал работу еще в Центрах Научно-технического творчества молодежи, а потом в "МЕНАТЕПе", и они отказывали мне в интервью. Это было объяснимо, потому что они проходили по его уголовным делам свидетелями, и легко могли превратиться в подозреваемых и обвиняемых, а потому боялись общаться.

– Но ведь Ваша книга базируется не только на интервью?

– Поскольку мне не хватало информации, мне пришлось углубиться в архивы. Это и документы, и публикации в СМИ. К счастью, сейчас есть Интернет, и не надо сидеть в библиотеках. Например, на сайте издательского дома "Коммерсант" выложена подборка всех его изданий с 1990 года.

Я считаю, что это было хорошо и правильно. Вышло много книг о Ходорковском, основанных исключительно на интервью. По-моему, никто, кроме меня, не решился просмотреть подборку "Коммерсанта" за 20 лет. А там представлен именно тот взгляд на события, который был, когда они происходили. Это очень ценно. Ведь с течением времени человек что-то забывает и может, сам того не желая, исказить прошлое. Кроме того, на интервью сказывается личное отношение собеседника к сообщаемой им информации и его знание о том, что произошло позже.

– Вы упомянули о втором уголовном деле Михаила Ходорковского. Какие впечатления оставил у Вас процесс в Хамовническом суде Москвы?

– Я неоднократно ходила на заседания Хамовнического суда. Если первый приговор написан все-таки юридическим языком, то второй – это в чистом виде пропагандистский документ. Такое впечатление, что его писал кто-то из подмастерьев Суркова. Журналисты во время оглашения сверяли его с обвинительным заключением Генпрокуратуры. Оказалось, что за исключением мелких деталей все совпадает дословно.

Моя рукопись была полностью закончена в 2011 году. И вот, книга вышла.

– Какой, по Вашему мнению, она получилась? Это исследовательская книга, апологетическая или какая-то еще?

– Мне кажется, что она все-таки исследовательская. Я не ставила себе цель апологетики, тем более что, как я сказала, мое общение с Ходорковским началось с текстов, которые были направлены против него. Никакую информацию я не отметала сразу. Все проверяла и перепроверяла, и только если она оказывалась не соответствующей действительности, я ее исключала. Я пыталась сохранить объективность. Насколько мне это удалось, судить читателю.

– Каковы Ваши планы на будущее? Книга "Ходорковский: Невиновен!" – это часть цикла?

– Надеюсь, что так. Параллельно я занималась журналистским расследованием обстоятельств приписанных "ЮКОСу" убийств. У меня было много материала: интервью с Невзлиным, которому я первому задавала вопросы про инкриминированные ему убийства, материалы суда, книги репортажей журналиста Веры Васильевой с суда над Алексеем Пичугиным, книга Валерия Ширяева "Суд мести".

С самого начала работы у меня не стыковался образ интеллигента Невзлина, с которым я разговаривала, с образом организатора и заказчика убийств, который создали обвинение и пропагандистские СМИ.

Когда один из акционеров "MENATEP Group" Алексей Голубович выступал в Хамовническом суде на процессе по второму делу Ходорковского, он вспомнил примечательный эпизод. Как в пиар-службе "ЮКОСа" работали Невзлин, который ее возглавлял, и Владислав Сурков, который потом стал первым замруководителя администрации президента России.

Они друг друга очень не любили. Перед Ходорковским встал вопрос, кого из этих двоих оставить, а кого уволить. И вот, как объяснил Голубович, МБХ оставил Невзлина, потому что этот человек, по мнению Ходорковского, неопасный, а Сурков – опасный. И они остались с неопасным человеком Невзлиным, которого потом приговорили за организацию убийств.

Его, конечно, попыталась вытащить из Израиля наша Генпрокуратура, которая подавала запросы об экстрадиции. Но в итоге Высший суд справедливости Израиля (БАГАЦ) решил, что той информации, которая предоставлена Россией, мало даже для того, чтобы человека арестовать, не то, что приговорить.

Книга об этом уже написана, она называется "Мифы об убийствах" и должна выйти в свет апреле в издательстве "Алгоритм".

– Я знаю, что там же готовится еще одна Ваша книга. О чем она?

– Та книга, которая сейчас вышла – это примерно пятая часть того, что я написала. В июне должна появиться более полная книга "Все о деле "ЮКОСа". В ней я постаралась изложить самую подробную на сегодняшний день историю Михаила Ходорковского.