Памяти Марлена Кораллова

Вчера, в возрасте 87 лет, внезапно умер Марлен Михайлович Кораллов, мемориалец, литератор и бывший политический заключенный. Не "жертва политических репрессий", а именно политический заключенный.

 

Он попал за решетку в 1949, за несколько вольных мыслей, неосторожно высказанных вслух и потянувших на весах сталинского правосудия на 25 лет особых лагерей.

Реально обошлось шестью годами – в 1955 Марлена освободили и реабилитировали. Он освобождался из легендарного Кенгира, и память о Кенгирском восстании, в котором ему самому, впрочем, не довелось поучаствовать, стала для него квинтэссенцией лагерного опыта; а лагерный опыт – квинтэссенцией человеческой мудрости.

Люди, вырвавшиеся из бездны, по-разному выстраивали свои жизненные стратегии. Иные постарались напрочь забыть о выморочных волчьих годах борьбы за выживание; для иных тюрьма и лагерь становились университетами, определявшими весь дальнейший путь.

Иные так и не сумели – или не захотели – выйти на свободу психологически, освободиться не только из тюрьмы, но и от тюрьмы.

Путь Марлена Кораллова – особый путь. Вернувшись в Москву и делая довольно успешную карьеру в качестве литератора и филолога-германиста (журналист, критик, исследователь биографии и творчества Карла Либкнехта и Розы Люксембург, с 1968 – член Союза писателей), он никогда не отрекался от лагерного прошлого и, пожалуй, никогда не давал этому прошлому поглотить себя целиком.

Это был литературный боец; его внезапная «публичная» смерть на вечере, посвященном презентации книги его друга Бенедикта Сарнова, непосредственно перед его собственным выступлением, – иллюстративна и символична.

Но это был литературный боец, внутри которого постоянно присутствовал Кенгир – не в явном виде, а в качестве системы отсчета. Среди советских литераторов было несколько бывших зэков той же породы, что и Марлен, но Марлен был, наверное, самым ярким представителем этой породы.

Закономерно, что в конце 1980-х он пришел в «Мемориал», закономерно, что он прошел вместе с нами, – ругаясь и мирясь, ссорясь и дружа, споря и соглашаясь, – более чем двадцатилетний путь.

Нам будет не хватать тебя, Марлен. С тобой было интересно жить.

Общество «Мемориал»


Политзаключенный Марлен Кораллов. 1950-е.