Памяти Елены Боннэр. О жизни типичной, трагичной и прекрасной

Репортаж HRO.org: 18 октября 2011 года на Востряковском кладбище Москвы была предана земле урна с прахом Елены Георгиевны Боннэр, скончавшейся 18 июня. Согласно своему завещанию, она была похоронена вместе с мужем Андреем Дмитриевичем Сахаровым, матерью и братом. На церемонии присутствовали только близкие. На следующий день, 19 октября, в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова состоялся вечер памяти Елены Георгиевны.

Выступали знавшие Елену Боннэр в разные периоды ее долгой жизни люди. Рассказывали о жизни, о деятельности и о личности Елены Боннэр. Складывали, как мозаику, из ярких и непохожих друг на друга фрагментов-воспоминаний портрет этого многогранного человека. Боль утраты еще не притупилась временем, и многие с трудом сдерживали слезы.

Вел вечер заместитель председателя общественной комиссии по сохранению наследия академика Сахарова Леонид Литинский.

Историк, литературовед, культуролог и общественный деятель Леонид Баткин выступил с предложением установить памятник Елене Боннэр. "Эта ни на кого не похожая женщина вошла в историю, благодаря Андрею Сахарову и собственному дарованию", - сказал он.

Одни говорили о Елене Боннэр, как об общественном деятеле и соратнике академика Сахарова. Так, хранитель Сахаровского архива Бэла Коваль призналась, что ярчайшими днями ее жизни стали день знакомства с Еленой Георгиевной и день, когда Елена Боннэр пригласила ее на работу в архив.

Другие выступавшие добавляли все новые штрихи к портрету личности.

"Главная ее черта - это страсть, неуемная, захватывающая, очень привлекательная, но и очень опасная, так как из страсти рождается не только подвижничество, но и фанатизм. Елена Георгиевна не избегала этой опасности, но от фанатизма ее спасали другие черты ее характера", - в частности, сказал Сергей Ковалев, председатель Фонда Андрея Сахарова. И добавил:

"Так я вижу ее, так запомнил и очень горжусь нашей дружбой".

Вспоминали не только великое, но и мелочи - не менее дорогие и характеризующие личность.

Например - тарелку супа, которой Елена Боннэр накормила Сергея Ковалева накануне его ареста. Тогда все уже знали, что произойдет всего через несколько часов. Событие нельзя было предотвратить, но вот так просто и немудрено можно было поддержать завтрашнего зека.

Другая история, рассказанная Марти Хейфецем, - навсегда оставшаяся в его памяти встреча с Еленой Георгиевной (тогда, конечно, еще просто Люсей) у военного эшелона. А потом - ее стремление оградить его от опасности, грозившей всем, кто соприкасался с диссидентами. Стремление настолько сильное, что Елена  Боннэр прервала взаимоотношения со своим товарищем военных лет, когда он, после многолетнего перерыва, позвонил ей по телефону, чтобы увидеться.

Впоследствии, уже в постсоветские годы, они стали переписываться по электронной почте. Последнее письмо Елены Георгиевны заканчивалось словами: "Будь. Люся".

"И вот я "будь", а она нет", - с горечью сказал Марти Хейфец.

Композитор Владимир Дашкевич не стал произносить речей, а исполнил несколько своих музыкальных композиций, которые Елена Боннэр особенно любила. Зал щедро отблагодарил музыканта аплодисментами.

"Это было весело, остроумно, вкусно, интересно, живо", - так охарактеризовал Алексей Симонов, президент Фонда защиты гласности, свою дружбу с Еленой Боннэр.

Кардиолог Михаил Орлов говорил о последних днях жизни правозащитницы. Едва очнувшись после тяжелейшей операции, на которую с трудом решились врачи, Елена Боннэр прочитала новости и заявила о своем намерении писать книгу.

К сожалению, этим планам не суждено было сбыться.

После выступления Михаила Орлова Леонид Литинский объявил минуту молчания.

Историк и журналист, ответственный редактор Радио Свобода Владимир Тольц тоже поделился воспоминаниями о завершающем периоде жизни Елены Боннэр, об их встрече за год до ее кончины. Тогда свои разговоры с правозащитницей журналист записал на аудиопленку, а теперь подарил ее архиву Андрея Сахарова.

Зал был переполнен людьми, но это были далеко не все, кто хотел бы присутствовать. Так, не имея возможности приехать в Россию, свое видеообращение памяти Елены Боннэр прислал бывший советский диссидент Натан Щаранский.

Но если сведения о том, что Елена Боннэр говорила и делала, хранят многие и многие люди и документы, то запечатлеть взгляд, жест, эмоцию - несравненно более трудная и при этом не менее важная необходимость.

Об этом размышляла дочь Елены Георгиевны Татьяна Ивановна Янкелевич. Она бережно хранит, выписывая на листке бумаге, воспоминания о том, что любила Елена Боннэр:

"Возиться с цветами,
слушать и читать стихи,
беременных женщин,
держать на руках младенцев,
Москву,
смотреть на звезды,
жареную картошку".

Татьяна Янкелевич призналась, что не хочет заканчивать вечер на траурной ноте, а потому процитировала слова своей матери: "Моя жизнь была типична, трагична и прекрасна"...