Реабилитация жертв Катыни: как выйти из тупика?

Александр Гурьянов, "Мемориал": На прошлой неделе посол РФ в Польше Александр Алексеев в интервью "Интерфаксу", посвященном "вопросу Катыни", сообщил, что в России ведется поиск возможностей реабилитации расстрелянных польских офицеров. Выступление посла свидетельствует прежде всего о том, что российские власти наконец пришли к пониманию необходимости реабилитировать жертвы катынского преступления. Будучи одним из представителей Общества "Мемориал", которое с 2005 года добивается признания жертвами политических репрессий польских граждан, расстрелянных в ходе катынского преступления, убежден, что это намерение властей следует решительно поддержать.

Почему же российский посол вместо того, чтобы просто объявить о таком решении, заявил о ведущемся поиске возможностей его осуществления? Зачем искать, если в нашей стране с 1991 года действует Закон "О реабилитации жертв политических репрессий", в котором описан порядок реабилитации разных категорий репрессированных, в частности той категории, к которой относятся расстрелянные в ходе катынского преступления военнопленные и узники тюрем западных областей Украины и Белоруссии?

По-видимому, дело в тупике, в который проблему реабилитации катынских жертв загнали в предыдущие годы Главная военная прокуратура (ГВП) и неизменно поддерживающие ее российские суды. В ответ на заявления о применении к ряду расстрелянных польских военнопленных Закона "О реабилитации жертв политических репрессий", поступавшие от родственников и от Общества "Мемориал", ГВП всякий раз отказывалась выполнить предписанную Законом процедуру.

ГВП утверждает, что рассмотрение вопроса о реабилитации жертв катынского преступления невозможно, так как в случае каждого из них не сохранилось уголовное дело, возбужденное против конкретного военнопленного, или иной персональный документ, на основании которого к данному человеку была применена "мера государственного принуждения".

По нашему мнению аргументация ГВП несостоятельна, так как, во-первых, Закон не предусматривает для органов прокуратуры возможности отказать в рассмотрении заявления о реабилитации.

Во-вторых, Закон вовсе не требует, чтобы при реабилитации проверялось уголовное дело, возбужденное именно против лица, подлежащего реабилитации. К тому же, давно известно, что против военнопленных, расстрелянных по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., уголовные дела не заводились вовсе, а их личные учетные дела, содержавшие персональные решения о применении высшей меры наказания - расстрела, были уничтожены в 1959 г. по решению руководства СССР с целью сокрытия следов преступления.

На самом деле Закон требует, чтобы проверялись все дела, содержащие неотмененные решения судов и внесудебных органов на лиц подлежащих реабилитации, т.е. допускается рассмотрение любого дела (даже возбужденного против кого-нибудь другого, или возбужденного по факту преступления), если это дело содержит решение о применении репрессии к данному лицу.

В случае жертв катынского преступления таким делом является уголовное дело № 159, которое было возбуждено в 1990 г. по факту обнаружения массовых захоронений польских военнопленных, расследовалось Главной военной прокуратурой и было ею прекращено в 2004 г. за смертью обвиняемых. Это дело содержит решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. о расстреле польских граждан, поименные списки, в которых значатся военнопленные, отправленные на расстрел, а также документальные данные, доказывающие, что лица, значащиеся в этих поименных списках, были казнены именно по указанному решению Политбюро, которое было принято по политическим мотивам.

Однако Главная военная прокуратура, как бы "не замечая" необходимости рассматривать комплексно все сохранившиеся документы в их совокупности, отказывалась признать не только политический мотив расстрела, но даже сам факт гибели каждого отдельного военнопленного.

Суды же всякий раз были солидарны с прокуратурой и отказывали "Мемориалу", а также родственникам расстрелянных в удовлетворении заявлений о незаконности действий ГВП. В результате и Общество "Мемориал" и, независимо, родственники ряда жертв катынского преступления, были вынуждены обратиться с жалобами в Европейский суд по правам человека.

Однако по нашему убеждению было бы верно вопрос о реабилитации катынских жертв решить внутри России, не прибегая к международному правосудию. Пример недавнего разрешения проблемы реабилитации цесаревича Алексея, других бессудно казненных членов императорской семьи и их слуг (см. газету "Известия" № 05(28266) за 17 января 2011 г.) показывает, что выход из тупика возможен. Схема действий могла бы быть следующей:

1. Подобно тому, как это было сделано в случае "дела цесаревича", отменяется постановление ГВП от 21 сентября 2004 г. о прекращении уголовного дела № 159 ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.
   • В качестве нового обстоятельства можно рассматривать необходимость включения в материалы дела № 159 материалов эксгумаций, проведенных польской стороной без участия российской ГВП в 1994-1996 гг. в местах захоронения расстрелянных военнопленных, в предверии строительства мемориальных кладбищ в Катынском лесу, Медном и Харькове. Но для этого потребуется, чтобы польская сторона передала России эти материалы.
   • Однако важнейшим из новых обстоятельств следует считать необходимость расследования бессудной казни по тому же решению Политбюро от 5 марта 1940 г. арестованных, содержавшихся в тюрьмах Украины и Белоруссии - таких же жертв катынского преступления, как и военнопленные, к расстрелу которых ограничилось следствие ГВП по делу № 159, прекращенное в 2004 г.;
2. Возобновленное дело № 159 принимает к производству Следственный комитет (СК) РФ, не связанный какими-либо предыдущими решениями по делу;
3. Следователь СК РФ выносит постановление о включении в материалы дела обнаруженного в 1994 г. Службой безопасности Украины "украинского списка", т.е. списка узников, чьи "личные дела заключенного" были переданы в ноябре 1940 г. из НКВД УССР в 1-й спецотдел НКВД СССР, а также данных эксгумаций массовых захоронений в Быковне под Киевом, в ходе которых были установлены личности отдельных заключенных, значащихся в "украинском списке";
4. В рамках возобновленного дела следствие путем запросов в архив ФСБ РФ, Главный информационно-аналитический центр МВД РФ, в КГБ и МВД Республики Беларусь проводит поиск "белорусского списка", т.е. сведений о личностях заключенных, содержавшихся в тюрьма БССР и расстрелянных по тому же решению Политбюро от 5 марта 1940 г., что и военнопленные. В случае обнаружения сведений выносится постановление следователя о включении "белорусского списка" в материалы дела, а в случае необнаружения - в материалы дела включаются все документы, фиксирующие ход и отрицательный результат поиска;
5. По результатам возобновленного расследования выносятся постановления о признании потерпевшими
   • лиц, значащихся в поименных списках-предписаниях НКВД об отправке из Козельского и Осташковского лагерей военнопленных в распоряжение начальников УНКВД Смоленской и Калининской областей;
   • лиц, значащихся в списке учетных дел убывших военнопленных Старобельского лагеря, относительно которых установлено, что они не были направлены в Юхновский лагерь военнопленных и иные места, кроме УНКВД Харьковской области;
   • лиц, значащихся в "украинском списке";
   • лиц, значащихся в "белорусском списке" (в случае его обнаружения);
6. В рамках возобновленного дела выносится постановление о признании потерпевших осужденными к ВМН-расстрелу решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г.;
7. В рамках возобновленного дела, на основании записки наркома внутренних дел Берии в ЦК ВКП(б) Сталину, выносится постановление о признании политическим мотива, по которому было принято решение Политбюро от 5 марта 1940 г. о расстреле польских военнопленных и арестованных.
   • При этом даже необязательно отменять принятую Главной военной прокуратурой квалификацию деяний нескольких членов руководства НКВД СССР по ст. 193-17 УК РСФСР (1926 г.) как превышение власти лиц начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии;
8. Выносится новое постановление следователя о прекращении уголовного дела за смертью обвиняемых;
9. Выносится постановление Следственного комитета РФ о передаче прекращенного дела, содержащего вышеперечисленные новые постановления, в Генеральную прокуратуру РФ для проведения поименной реабилитации потерпевших, значащихся в деле, в соответствии с действующим Законом "О реабилитации жертв политических репрессий".

Российский посол упомянул о варианте осуществления реабилитации жертв катынского преступления единым Указом Президента РФ. Вероятно такой вариант рассматривается как менее громоздкий по сравнению с реабилитацией органами прокуратуры, которые были бы вынуждены проводить индивидуальную процедуру по каждому из многих тысяч казненных. Путь Указа представляется приемлемым только при следующих условиях:

1. В качестве нормативного основания в Указе должен быть назван Закон "О реабилитации жертв политических репрессий";
2. Указ сможет опереться только на результаты расследования "катынского дела". Таким образом, выбор пути Указа не снимает необходимости возобновления (на время) уголовного дела № 159 и вынесения в его рамках вышеперечисленных постановлений;
3. Неотъемлемой частью Указа обязаны стать приложенные к нему поименные списки расстрелянных польских военнопленных и узников тюрем, подлежащих реабилитации.

Без выполнения этих условий Указ станет еще одной чисто политической декларацией, но не правовым актом. По-видимому, понадобится также внесение в Закон поправки, предусматривающей возможность осуществления групповой (но поименной!) реабилитации Указом Президента РФ, так как в нынешнем виде Закон предусматривает для данной категории репрессированных только индивидуальную процедуру, проводимую органами прокуратуры.

Об авторе: Александр Гурьянов,
координатор Польской комиссии Международного общества "Мемориал"