Екатерина Сокирянская: "Он умел побеждать"
Екатерина Сокирянская: "После судебных заседаний Стас приходил в грозненский офис Мемориала. Он сразу заполнял собой все пространство. Шумный, озорной, остроумный. "
Со Стасом мы познакомились в 2003 году, когда я приехала работать на Кавказ. Он представлял интересы потерпевших в деле по обвинению полковника Буданова и в так называемом деле "кадета", сотрудника ОМОНа Сергея Лапина, которого признали виновным в похищении, пытках и насильственном исчезновении жителя Грозного Зелимхана Мурдалова. Это были первые и, наверное, самые громкие дела, в которых удалось добиться обвинительных приговоров и серьезных сроков тюремного заключения для военных.
Каждый приезд Стаса был событием. В суде он выступал он жестко, четко, напористо. Он умел побеждать. И выигрывал почти все свои дела. Процессы в Грозном освещали местные журналисты. Сюжеты о деле Буданова попадали на ТВ. В результате в Чечне его узнавали, останавливали на улицах, здоровались. Помню, как-то мы ехали в маршрутке из Грозного в Ингушетию, водитель отказался взять у нас деньги за проезд. Узнал Стаса. Благодарил.
После судебных заседаний Стас приходил в грозненский офис Мемориала. Он сразу заполнял собой все пространство. Шумный, озорной, остроумный. Ставили чайник. Откуда-то появлялись пирожные. А дальше - последние новости, анекдоты, байки. Насколько серьезным и сосредоточенным он казался в зале суда, настолько веселым, говорливым балагуром становился в неформальной, дружеской обстановке. Мы часто спорили. О правозащитном движении. О том, что делает Мемориал, о левых радикалах. Он рассказывал о своей работе в других регионах: о делах против белорусских оппозиционеров, защите независимых СМИ в Уфе и жертв массовых избиений в Благовещенске, преследованиях "Новой газеты" в Рязани, "Комитета солдатских матерей" во Владимире, оппозиционеров в Калмыкии. География его деятельности впечатляла, как и разносторонность его адвокатской практики. Стас активно занимался крупными делами в области экологического права, брался за социально-трудовые споры и защиту леворадикальных активистов. Всем этим он с удовольствием делился во время посиделок у нас на кухне.
Попив чаю и вдоволь наболтавшись, он говорил: "Ну все, дайте мне какую-нибудь работу. До завтра я совершенно свободен". И начинал расспрашивать и вникать уже в наши дела. В гостиницах Стас жить не любил и всегда останавливался у мемориальцев или у Астемира Мурдалова. Часто ночевал у Наташи и Ланки Эстемировых. Они были очень дружны. Убийство Стаса стало страшным ударом для всех нас, но Наташу совершенно сразило. Было ясно, что Стас не последний. Следующей стала она.
Для меня, человека долгое время проработавшего на Северном Кавказе, Стас, прежде всего, был борцом с преступлениями российской военщины. Тогда мы пытались остановить те ужасы, что творились в Чечне. Но Стас остро чувствовал, что угроза не ограничивается Кавказом. Она расползалась по всей России. Стас говорил, что вирус нацизма распространяется гораздо быстрее, чем кажется. Что страна становится жестокой и примитивной. Она отвыкает думать. И с этим пора что-то делать… Он был прав.
Светлая память Стасу и Насте. Вы в наших сердцах.
Екатерина Сокирянкая,
Правозащитный Центр "Мемориал",
член Правления Международного "Мемориала"
версия для печати
