Светлана Ганнушкина: Хочу поздравить с назначением на должность госминистра Грузии по реинтеграции Паату Закареишвили – нашего коллегу, друга и единомышленника, с которым мы сотрудничаем с начала 90-х. Много лет мы с Бернхардом Клазеном и Паатой Закареишвили работали в зоне карабахского конфликта в маленькой организации, которая громко называлась Международной рабочей группой по поиску без вести пропавших и освобождению пленных в зоне Карабахского конфликта.
Мы ездили по самым глухим местам зоны конфликта и проверяли те невероятные слухи, которыми наполняется общество в отсутствии контактов сторон и полноценной информации.
Мы работали с представителями власти, организовывали встречи между чиновниками спецслужб, чтобы добиться освобождения мальчишек, которые в то время оказались в плену случайно, бежали, куда глаза глядят, как правило, из-за дедовщины в армии. Эта наша работа прекратилась в 2007г., когда она утратила смысл, потому что власти Азербайджана начали привлекать освобожденных из плена мальчишек к уголовной ответственности за "измену родине" и лишать их свободы на огромные сроки от 11 до 14 лет.
Лучшего полевого работника и товарища чем Паата представить себе невозможно. И это неудивительно.
Мне кажется, что в Грузии нет человека, который был бы скромнее Пааты Закареишвили. Честное слово, он самый скромный грузин в мире! Поэтому так часто, разговаривая с его земляками, я с удивлением узнаю, что они не знают его имени, не знают имени человека, который должен быть признан героем грузинского народа.
Иногда поздними южными вечерами, когда Бернхард Клазен не настаивал на том, чтобы мы вместе составляли отчет о сделанной за день работе, Паата рассказывал о том, как вывозил заложников и пленных во время абхазо-грузинского конфликта.
Мы услышали историю о небольшом судне, на котором Паата вывозил грузинских женщин и детей, которых ему разрешили забрать с абхазской стороны за возвращение абхазских пленных. За время его переговоров береговая охрана с грузинской стороны сменилась, не передав информацию о предполагаемом возвращении мирных жителей. И всю ночь до утра маленькое судно стояло в море под обстрелом снарядами, которые рвались прямо у борта.
– Что Вы делали в это время? – спросила я Паату, теолога по второму образованию, – молились?
– Я кричал и ругался по-русски навстречу каждой ракете! – ответил он.
Может быть, в том случае это было одно и то же, потому что его призывы были услышаны, судно уцелело и утром прибыло по назначению.
Паата пробирался на противоположную сторону по минным полям, сидел часами в ожидании встречи с грузинскими и абхазскими военачальниками, которые, мягко говоря, не всегда были вежливы с ним, но добивался освобождения людей и временного прекращения огня, чтобы идентифицировать тела убитых.
Я хочу поздравить грузинские власти с отличным выбором.
Уверена, что с Паатой Закареишвили, как и во время военных действий, так и сейчас будут говорить и в Ахазии, и в Южной Осетии. А в России у него есть друзья, всегда готовые поддержать, если это понадобится. Удачи тебе, Паата, и мира нам всем!