"Собираюсь добиваться правосудия"

Вопросы адвокату Михаилу Трепашкину, недавно освободившемуся из заключения по концу срока, задавала московская журналистка Анастасия Кириленко. Правозащитники убеждены, что Михаил Трепашкин был осужден несправедливо и в его отчетливо просматривается политическая составляющая.

 


- Намерены вы и дальше отстаивать несправедливость своего заключения в Европейском Суде по правам человека?

Да, а кроме того, я собираюсь добиваться правосудия и в нашей системе. Я хотел бы, если удастся, выпустить брошюру, чтобы показать, как фабрикуются дела, подвергаются прессингу и отстраняются от дела неугодные, отразить политизированность и несправедливость судов. Это наша величайшая беда.

Кроме того, российскую практику фальсификаций пытаются внедрить в Европейский Суд. Идет явная фабрикация материалов, предоставляемых в Европейский Суд от российских властей.

Когда налицо явное нарушение, например, прав заключенного, то связываются с ФСИН, МВД, выделяют деньги на ремонт здания, делают фотографии и отправляют их в Европейский Суд и говорят – видите, заключенный врет, потому что у нас фотографии есть.

Этому трудно противостоять. Когда я высказал адвокатам свою тревогу, они сказали, что оснований для беспокойства нет, так как Европейский Суд исходит из принципа доверия людям. Но, по своему процессу, решение по которому было вынесено 19 июля 2007 года, я понял, что это не так. Были учтены лишь незначительные нарушения, а на мой взгляд, нужно было вынести решения по тем нарушениям, которые были явно античеловечными. А поскольку по ним решение не принято, это будет продолжаться...

- Как вы относитесь к угрозе для вашей жизни?

Оно реально, но, тем не менее, я не хочу предпринимать каких-то чрезмерных мер безопасности. Я считаю, что то дело, которое я делаю, абсолютно чисто с юридической точки зрения. Раньше было столько покушений, что неужели нельзя остановиться?

Прокуратура занималась проверкой покушения в августе 1996 года, потом было в декабре 1996 года, потом в ночь с 31 июля на 1 августа 1997 года... Как я узнал по этому делу, было еще две попытки покушения. Потом, в 2001 испортили колесо у моей спортивной машины, и мог разбиться на трассе...

- Что делать, если становится известно о том, что ФСБ провело расследование «по доносу»?

Это наша большая проблема. Могу сказать, что если раньше доносы «стукача» либо агентурные сообщения подвергались проверке, насколько они соответствуют реальности, то сейчас, чем больше напишут сказок, тем больше будут смаковать и писать обвинительное заключение - практически со слов агентурного сообщения. А там очень много лжи. Почему – потому что сейчас большинство агентов перешли на платную основу. И чем больше он напишет разной грязи, тем больше он получит. И многие из кожи вон лезут, придумывая всякую дребедень.

Раньше - я имею в виду не тридцатые конечно, а восьмидесятые годы. Была такая установка - тщательно проверять агентурные сообщения, особенно по уголовным делам, после того как случилась такая ситуация, когда по агентурному доносу арестовали гражданина Ловецкого. А оказалось – не того. Один Ловецкий уже в это время сидел. У двух людей оказались одинаковые имена, только отчества не совпадали. Правда, второго Ловецкого нашли за что посадить. Он пытался покончить с собой, но неудачно...