С пером против войны. Чеченские дневники Полины. Репортаж HRO.org

30 мая 2014 года в Москве в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова состоялась презентация документальной книги Полины Жеребцовой "Муравей в стеклянной банке", вышедшей в издательстве "АСТ".

Издание, уже поступившее в книжные магазины, представляет собой дневник, который охватывает десятилетие двух чеченских войн и относительно мирное время – с 1994 по 2004 годы. Его автор – девочка, подросток, девушка – начала вести записи, когда ей было девять лет.

Среда обитания Полины Жеребцовой – ее семья, где все были увлечены искусством, поэзией, историей, журналистикой и живописью. Одна из ее бабушек – актриса. Другая обучалась у Плятта, но впоследствии стала художницей, разрисовывала вручную покрывала и платки. Дед Полины – грозненский кинодокументалист. В доме была огромная библиотека. Жизнь была стабильной и обеспеченной.

Весь этот мир в мгновение ока был расколот ракетными ударами федеральных сил по городу Грозному.

Дед, участник Великой Отечественной войны, мирный житель, был убит. Сама Полина – тяжело ранена. Компенсацию за ранение (16 осколков в ногах) государство ей не предоставило.

Мать Полины больна, перенесла два инфаркта. Живет в провинции в тяжелейших бытовых условиях, не получает нормальной медицинской помощи.

Те, у кого были разрушены дома, привычный образ жизни, согласно постановлению правительства РФ от 30 апреля 1997 года, могли рассчитывать лишь на компенсацию в размере 120 тысяч рублей на семью. Эта сумма предназначалась "на жилищное обустройство", рассказала на презентации председатель комитета "Гражданское содействие", член правления Международного "Мемориала" Светлана Ганнушкина.

Чтобы добиться этого, приходилось преодолевать колоссальные бюрократические препоны. В то время 120 тысяч рублей – это были хоть какие-то деньги, но через год случился дефолт, и люди остались ни с чем.

Светлана Ганнушкина несколько раз в разное время докладывала об этом на встречах с российскими президентами. В свою бытность главой государства Дмитрий Медведев дал правительству Владимира Путина поручение о том, чтобы данную проблему решили.

Сейчас Медведев руководит тем самым правительством. Недавно Светлана Ганнушкина направила ему письмо, в котором поинтересовалась, не хочет ли премьер-министр выполнить собственное поручение. Ответа она до настоящего момента не получила.

После вынужденного переезда в Москву Полина Жеребцова сначала жила у правозащитников Елены Санниковой и Станислава Божко, потом стала снимать квартиру. Жила в долг. С постоянной работой были проблемы, поскольку девушка по четыре раза в год ложилась в больницу – сказывались последствия ранения.

"Муравей в стеклянной банке" – это уже вторая книга автора. Первая вышла в том же издательстве в 2011 году под названием "Дневник Жеребцовой Полины" и охватывает события чеченской войны с 1999 по 2002 годы.

Вскоре Полину начали преследовать. Ее обвиняли в том, что, якобы, "Дневник Полины Жеребцовой" – это литературная мистификация, автор записей – вымышленный персонаж. Девушке угрожали, устраивали провокации. В конце концов она попросила политическое убежище в Финляндии, власти которой удовлетворили это прошение.

Впрочем, нападки не прекратились и после этого. Новая их волна обрушилась на Полину в декабре 2013 года, после публикации на "Гранях.ру" ее открытого письма к Михаилу Ходорковскому. В этом обращении девушка резко полемизирует с ним в связи со словами бывшего "заключенного номер 1" о том, что тот готов с оружием в руках защищать на Северном Кавказе территориальную целостность России.

Теперь, когда опубликован "Муравей в стеклянной банке", на Полину, как она призналась в переписке с корреспондентом HRO.org, недоброжелатели опять оказывают прессинг.

Война в Чечне, унесшая жизни сотен тысяч ни в чем не повинных мирных жителей – стариков, детей, женщин разных национальностей, – была преступлением, убеждена правозащитник Елена Санникова.

"Не должен ребенок переживать то, что пережила Полина", – сказала Елена Санникова на презентации.

О том, в какую обстановку попала девочка, рассказывают строки ее дневника:

"02.01.1995. Стреляют, но я привыкла. Ничего не боюсь. Когда близко гремит, баба Нина поет песни или читает частушки с плохими словами. Все смеются и не страшно. Баба Нина молодец!

Мы в подъезде, на печке из кирпича готовим. Я смотрю на огонь и думаю: там живут саламандры.

Мы чумазые, грязные. Все вещи в копоти. За водой ходим за дома, на трубы. Иногда лежим на земле, чтобы не убили. Так надо.

Баба Римма болеет. Это Аленкина бабушка. Я бегаю к ним во второй подъезд. У них буржуйка! А у нас очень холодно. Мы спим в сапогах и пальто. Делаем коптилку в банке: там фитиль и керосин. Так не темно ночью, и можно шептаться, пока самолеты бросают бомбы".

"Мы это создаем своими собственными руками. Мы не можем этому противодействовать. Кто в этом виноват? Мы, потому что мы – граждане этой страны. И несем ответственность за то, что от нашего имени делают наши правители", – сказала на презентации Светлана Ганнушкина.

Станислав Божко сам разбирал с Полиной ее школьные тетрадки с дневниковыми записями, сначала написанными еще не установившимся детским почерком.

Дневники литературно не обработаны, но можно сказать, что это было сделано в момент их написания самим автором, рассказал Станислав Божко.

Он сравнил книгу Полины и роман воспитания, в котором отражен процесс гармонизации мира взрослеющего человека.

"Полина оказалась в прямо противоположной ситуации. Изначальная, базовая уверенность ребенка в том, что мир стабилен, что в нем все развивается по нормальным человеческим законам, что в нем есть место для чтения, игры, отдыха, учебы, была разрушена. Мир на глазах автора дневника выворачивался наизнанку.

И это ей удалось зафиксировать. То, что девяти-десятилетний ребенок, подросток, отрок, девочка 14-15 лет практически ежедневно сталкивается со смертью и умеет аранжировать словами свое ощущение смерти – это в литературе почти уникальный случай. Пожалуй, это – самое главное в дневниках Полины", – считает правозащитник.

Он также напомнил формулу немецкого философа Мартина Хайдеггера "Язык – дом бытия". Полина непрерывно читала какие-то тексты и писала дневник, находя из ужаса войны выход в слова, которые стали для нее заменой дома.

"Она словами, как орудиями труда (потому что писать в тех условиях, в которых она писала – это огромный труд), пыталась понять реальность. И не просто понять, а отобразить ее так, чтобы эти слова остались вместо той реальности, которая была разрушена.

Я не знаю другого текста, в котором так подробно и творчески отображена десятилетняя судьба города в период первой войны, между войнами и во время второй войны", – также отметил Станислав Божко.

Полина Жеребцова не смогла присутствовать лично на презентации в Сахаровском центре, но приняла участие в мероприятии через Skype.

"Когда я вела записи, то думала, что, если умру, может быть, кто-то найдет эти тетрадки. Может быть, кто-то узнает правду о том, то, что происходит.

Сейчас для меня очень важно, что вышла эта книга. Это память о людях, о других людях, ведь я писала не только о своей семье. Это останется. И, возможно, кто-то пересмотрит свое отношение к войне и миру и станет на путь добра, прекратит ненависть, национализм, фашизм. Я – человек абсолютно чуждый этому", – рассказала автор.

Своей задачей Полина видит борьбу за мир.

"Сейчас мне страшно, когда где-то идет война, когда продолжается украинский конфликт. Я всем сердцем хочу, чтобы люди одумались. И это, наверное, моя главная задача. Не стоит из-за каких-то корыстных интересов власти убивать друг друга. Я буду всеми силами бороться и призывать к миру. К миру на земле, не только где-то в конкретной точке", – говорит она.

Осенью 2012 года первый дневник Полины Жеребцовой вышел во Франции. Он был представлен в Париже и в Страсбурге.

"В Страсбурге был полный зал на 1000 человек, я смутилась от такого количества народа, но меня поддержали, и я смогла говорить", – поделилась воспоминаниями автор.

Теперь во Франции готовится переиздание книги, потому что весь тираж уже распродан.

Дневник Полины Жеребцовой выходит в Финляндии, в Литве, готовятся и другие переводы.

Но все же он должен быть прочитан прежде всего максимально широкой российской аудиторией, потому это – часть нашей новейшей истории. Его следует отнести к тому же пласту литературы, что и блокадные дневники времен Великой Отечественной войны.

Сейчас Полина вынашивает большие творческие планы.

В марте 2014 года она закончила вести свой дневник. Таким образом все записи автора охватывают 20 лет. Шесть тетрадей повествуют о жизни в России и три – в Европе. Все это Полина собирается издать.

И еще она планирует в будущем попробовать себя в серьезной художественной прозе – написать повесть или роман, переосмыслив таким образом войну.

"Я хочу показать, что неважно, какая у тебя национальность, какая религия, какой цвет кожи. Важно, что все люди могут жить в мире", – вновь и вновь повторяет Полина Жеребцова.