Правозащитники и гражданские активисты – о списках политзаключенных. Репортаж HRO.org

15 февраля 2012 года в Москве в Независимом пресс-центре состоялась пресс-конференция под названием "В России нет политзаключенных?" Премьер-министр РФ Владимир Путин говорит это утвердительно, в то время как правозащитники и оппозиционеры дают прямо противоположный ответ.

В пресс-конференции приняли участие председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева, исполнительный директор Общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев и журналист Ольга Романова, в числе прочих составлявшая список политзаключенных. Этот документ 8 февраля она и депутат Госдумы Геннадий Гудков передали в администрацию президента России.

01.jpg - Лев Пономарев, Людмила Алексеева, Ольга Романова. Фото Веры Васильевой, HRO.org

Лев Пономарев, Людмила Алексеева, Ольга Романова. Фото Веры Васильевой, HRO.org

 

Пресс-конференция началась с того, что Лев Пономарев уточнил термин "политзаключенный". Как он разъяснил, составители списка отталкивались от стандартов правозащитной организации "Amnesty International".

Согласно этим стандартам, существует две квалификации: политический заключенный и узник совести. Узник совести - это человек, который посажен исключительно за свои убеждения, ненасильственные взгляды.

В свою очередь, политзаключенными Лев Пономарев назвал людей, на судебные процессы которых "влияло государство, диктовало свою точку зрения".

Вместе с тем Лев Пономарев подчеркнул, что не всех, кого российские правозащитники признали политическими заключенными или узниками совести, таковыми признала и "Amnesty International".

К тому же, сейчас квалификацию "политзаключенный" "Amnesty International" не использует.

Дополнительную сложность определения создает тот факт, что в российском Уголовном кодексе, в отличие от советского, нет "политических" статей. "Но и в советского время невиновных людей сажали по уголовным статьям", - отметил Лев Пономарев. В качестве примера он привел крестьян, которые попадали за решетку "за колоски", а впоследствии они были признаны репрессированными и полностью реабилитированы.

"Мы не удовлетворены позицией "Amnesty International", - сказал Лев Пономарев.

По приведенным им данным, в год около 20 тысяч российских граждан получают политическое убежище в других государствах. Это, как считает исполнительный директор движения "За права человека", еще раз подтверждает, что в России людей преследуют по политическим мотивам.

"Когда премьер Путин говорит, что политзаключенных у нас нет, я думаю, он имеет в виду, что у нас нет тех, кто осужден по политическим статьям, у нас нет политических статей", - продолжила эту мысль Людмила Алексеева.

По мнению правозащитницы - это лукавство.

"Когда говорят, что у нас нет политзаключенных - не верьте. В этом списке их 39, на самом деле их гораздо больше. Если в стране есть хотя бы один осужденный по политическим мотивам, это не демократическая страна", - заявила она.

Ольга Романова рассказала о том, как формировался "список 39-ти":

"Изначально, когда составлялся этот список, от каждой организации и каждого человека, занимающегося правозащитой, приходили свои списки. Когда все эти списки сошлись вместе, обнаружилось, что они совпадают на 80 процентов. После этого шло обсуждение оставшихся 20 процентов. Мы сразу отсекли людей, которые находятся на свободе и у которых есть возможность бороться самостоятельно".

По словам журналистки, когда у кого-то из составителей списка возникали вопросы по персоналиям, "люди, представившие свой список, объясняли - показывали документы, приговоры".

Несколько фамилий были вычеркнуты потому, что на этом настаивала защита осужденных - по тактическим соображениям.

Изначально в списке было 40 человек, но юкосовца Бориса Теременко вычеркнули, так как выяснилось, что он недавно освободился условно-досрочно.

К этому следует добавить, что непосредственно в день, когда проходила пресс-конференция, стало известно об освобождении из мест заключения еще одного фигуранта списка - Владимира Переверзина. Бывший заместитель гендиректора дирекции внешнего долга "ЮКОСа" был освобожден в связи с истечением срока заключения. В августе 2010 года Переверзин, проходивший свидетелем по второму делу Ходорковского и Лебедева, заявил на заседании Хамовнического суда, что на него оказывается давление с целью получить показания на обвиняемых. В общей сложности Владимир Переверзин отбыл за решеткой семь лет и два месяца.

Как заявила на пресс-конференции Ольга Романова, списки политзаключенных - это не решение проблемы. Необходимо менять саму судебную систему, которую журналистка назвала "бюро по оказанию платных услуг населению". Требуется пересмотр "заведомо неправосудных приговоров, но большая сложность в том, что их не десятки тысяч, а сотни тысяч".

Говорила Ольга Романова и о конкретных уголовных делах, в частности, о деле оппозиционной активистки из Смоленска Таисии Осиповой:

"Замечательно, что [обвинительное] решение [Заднепровского районного] суда [сегодня] отменено. Плохо, что оно отменено не в Смоленском областном суде, а в Кремле. И плохо, что это решение точечное, а не связано с пересмотром массы абсолютно вопиющих дел, которых в действительности не 39 девять, и не сто девять".

Дмитрий Медведев поручил Генеральной прокуратуре проанализировать дело Таисии Осиповой после того, как во время посещения президентом журфака МГУ в январе 2012 года студентка попросила его разобраться в этом деле.

Вмешательство президента незаконно, и плохо, что вынесший неправосудный приговор судья не понес за это ответственности, считает Ольга Романова.

Судебная реформа, о которой говорила Ольга Романова, требует большой и серьезной работы в течение длительного времени, поэтому в качестве первоочередной меры Людмила Алексеева предложила "всеобщую амнистию осужденных по статьям, не связанным с насилием".

Между тем, о реакции Дмитрия Медведева на предложения правозащитников пока ничего не известно.